Конец света отменяется

– Для суда, – сказал Сева и вдруг резко сел. Мазь на лице засохла разводами, как боевая раскраска, азартный блеск глаз делал его еще больше похожим на индейца, ступившего на тропу войны. – Холодильник стоит в совершенно неположенном месте – преступная халатность называется! Есть пострадавшие… – он дотронулся до распухшей скулы, потом кивнул на Вадьку. – Чудом никто не погиб!

– Ага, чудом в перьях, – пробормотала Катька и погладила Евлампия Харлампиевича по шее. Гусь лишь устало приоткрыл один глаз. Ему уже досталась такая порция объятий, поцелуев, крепких мужских пожатий крыльев и лап и соленых женских слез на перья, что даже его гусиное тщеславие было полностью утолено и сильно утомлено.

Зато для Надежды Петровны потрясения явно не закончились. Судя по устремленному на Севу взгляду, холодильник на голову был не самым сильным.

– Плюс моральный ущерб… – продолжал Сева. – Стресс, то, се… У Катьки вон, и так психика некрепкая, вдруг она с перепугу заикаться начнет?

– М-могу и з-заикнуться… – сводя глаза в кучку, сообщила Катька и скорчила Севе рожу, давая понять, что за слова насчет «некрепкой психики» она с него потом спросит.

– Во-от! – обрадовался Сева. – Мы – дети, когда жертвы – дети, даже взятка судье плохо помогает. Мы с владельцев этого пансионата половину его стоимости стрясем! Правда, они могут перевести стрелки на вас… – и Сева с интересом уставился на директоршу.

– Что за жизнь такая? – прерывая возникшую паузу, задумчиво вздохнула та. – Сперва Соболев, гадюка, мой пансионат погубил, а теперь, выходит, я же и виновата?

– Он что, тут тоже пел? – невольно вырвалось у Кисоньки.

– Этот напоет! – фыркнула Анна Степановна. – Нынешним владельцам в уши! Слыхали, утром-то как приходил, чего орал? Ничего не стоит мой пансионат! – явно копируя кого-то, злобно выпалила она.

Кисонька выдохнула – вот теперь ясно, речь не о Моте, а о его папе!

– Сначала сам пансионат, считай, разорил, а теперь за бесценок купить хочет!

Сыщики снова переглянулись – интересно, как старший Соболев мог погубить пансионат? Двадцать лет запрещал ремонт делать?

– Если б не я, уже б и продали! Я владельцам говорю: не надо продавать! Денег поменьше брать – что, не поедут сюда люди? Еще как поедут! Виллы эти вокруг, как поганые грибы, расплодились, с кондиционерами, бассейнами и прочими вайфаями, а цены там какие – знаете? Вот то-то же! – увидев кивок Надежды Петровны, довольно заключила директорша. – Простому человеку такие цены разве по карману? Ему б отдохнуть попроще, зато подешевле. Зачем простому человеку бассейн, если он на море приехал? Только кто про отдых простого человека думает? Только я и думаю! – Она саданула могучей ручищей в грудь.

Вадькина мама к концу ее речи уже кивала, как китайский болванчик.

– Я ж вижу, вы женщина простая, честная…

Надежда Петровна снова кивнула.

– И дети у вас… умненькие, – Анна Степановна исподлобья зыркнула на Севу. – Ладно уж, оставайтесь, если хотите! Хоть вот в этом самом номере! – объявила она тоном, каким представляют люкс в пятизвездочном отеле в Дубаи. – Тут сам директор нашего завода каждое лето отдыхал, и замы его, и начальница бухгалтерии – все довольны были! Ремонт недавно делали, в 1993 году! И холодильник есть – вы ж хотели, – директриса торжествующим жестом указала на приткнувшийся в уголке маленький холодильник размером с тумбочку. – И этаж шестой, а не восьмой, ниже поселить никак не могу, там и правда закрыто все! Еще две комнаты рядом вам открою – и Машку прибрать пришлю. Вещи принесем, чтоб вам самим по той опасной лестнице не подниматься. Василь Михалыч, тащи вещи постояльцев! – женщина кивнула на маявшегося в дверях красноносого дядьку. – И отдыхайте себе, а уж как с транспортом решите, так и поедете! – И она вымелась за дверь так стремительно, что красноносого впечатало в косяк.

– Сейчас… Чемоданчики… – пробормотал тот и тоже скрылся.

– Сева, ты только что грозил местной директорше судом? – задумчиво переспросила Надежда Петровна, и непонятно, то ли она интересовалась, Сева ли это был, то ли пыталась выяснить, не был ли весь разговор слуховой галлюцинацией.

– Судиться с владельцами, конечно, выгодней, но если у здешней тетки и правда две квартиры в Киеве, тоже смысл есть, – немедленно объявил Сева.

– Дети, а вас случайно не подменили по дороге? – умоляющим голосом спросила она. Кажется, ответь они «да», она бы вздохнула с облегчением.

– Так, а чего – холодильником по башке за бесплатно получать? – наивно удивился Сева.

– Но она же не виновата!

– А кто виноват? – еще сильнее изумился Сева. – Холодильник сам на ту лестничную площадку забрел? Чудо техники – и ходит, и летает…

Вадька бросил ему предостерегающий взгляд – дескать, смени тон. Не в рабочей комнате агентства, где его наезды на клиента звучат в микрофон, а озвучивает их здоровенный, а главное – абсолютно взрослый бородатый дядька!

– Директорша сама орала, что пансионат – дело всей ее жизни! – очень стараясь сдерживаться, пробурчал Сева. – Что ж она его так плохо делает?

– Она старается! – мягко вступилась Надежда Петровна.