Конец света отменяется

– До мужика мне еще лет пять расти, но все равно спасибо, – равнодушно обронил он и решительно скомандовал: – За мной, быстро!

Было в его тоне столько властности, что девчонки безропотно последовали за ним.

– И про нож мы тоже заявление подадим! – донесся им вслед крик.

Вадька не оглянулся. В молчании он миновал коридор и, прыгая через ступеньку, принялся подниматься на площадку девятого этажа. Ту самую, с которой вчера (неужели только вчера?) сверзился холодильник. Цементная крошка от разбитых ступеней еще скрипела под подошвами. На последней ступеньке Вадька присел на корточки и провел пальцем по темной плитке площадки.

– Пол мыли, – заметила Мурка.

– Вот именно, – подтвердил Вадька. – Везде грязюка, а здесь аж до скрипа выдраили. Как будто…

– Пытались что-то скрыть? – спросила Кисонька.

Не отвечая, парень еще раз внимательно поглядел на отгораживающие площадку перила: там, где недавно стоял холодильник, остался прямоугольник потемневшего линолеума. Вадька задумчиво уставился в закрытые двери отключенного лифта, повернулся и побежал вниз по ступенькам. Близняшки как привязанные следовали за ним. Их троица ворвалась в комнату Надежды Петровны.

– Вадька! – мама лежала на кровати, Катька устроилась в головах, Сева – в ногах, а Евлампий Харлампиевич караулил тапочки.

Тот бухнулся на колени перед неработающим холодильником и вцепился в шнур, который сам еще вчера (и снова – только вчера!) обматывал изолентой.

– Не работает… Все скисло, – пробормотала мама и вдруг заплакала, будто это и было самое большое горе. – Целую ночь жарила… пекла… что за поездка такая…

Катька торопливо налила ей минералки, поморщилась – теплая! Мама пила, постукивая зубами о край стакана:

– Что за поездка…

Вадька отпустил шнур, вскочил и властно бросил:

– Катька, Сева – со мной! – и, прежде чем мама успела возразить, так же властно объявил: – Мы сейчас вернемся! Харли, ты – здесь! – и вылетел за дверь. Остальные покорно потянулись за ним.

Вадька вихрем ворвался в их с Севой комнату, швырнул нож на тумбочку, плюхнулся на кровать и закрыл лицо руками. И словно колдовство отпустило – Мурка немедленно взбунтовалась:

– Ты зачем нас от Мотьки уволок? Я собиралась придурку башку отвернуть! Додумался: ночью на пляже на нас шпану натравил, днем – мужика с ножиком!

– Какая еще шпана ночью на пляже? – вычленила главное Катька.

Близняшки смутились.

– Ну-у-у, мы хотели вам рассказать, только не успели, ваша мама все время рядом…

– Неважно, – глухо сказал Вадька и устало потер лицо ладонями. – Потом расскажете. В любом случае Мотя вряд ли мог сбросить на нас один холодильник или испортить шнур в другом.

– Ты думаешь, это все – не случайно? – недоверчиво переспросила Мурка. – Нас пытались убить?

– Так какие брусочки с проводочками вы нашли в чемоданчике? – вместо ответа спросил Вадька и посмотрел сперва на Катьку, потом на Кисоньку.

– Ага, значит, это все-таки была взрывчатка! – азартно заключила малая.

На щеках у Севы вспыхнул горячечный румянец. Он уже все понял.

– Может, и не убить… Вообще-то холодильник не самый надежный способ убийства, хуже даже, чем автомобилем давить. Жертвы, они ведь шустрые бывают, так и норовят увернуться – совсем как мы! Скорее всего, нас хотели напугать до потери пульса и вытурить из пансионата. Как только мы уедем, тут все – бух! – Он сжал и разжал пальцы, изображая взрыв. – Это – рейдерский захват собственности! Обесценить до предела и купить по дешевке!

– Наши бывшие соседи на черных «мерсах», конкуренты старшего Соболева, – немедленно нашла виновных Кисонька. – Мы через трубы слышали – они про диверсию говорили. Тогда вроде шутили, а потом могли и всерьез решиться. Собирались уезжать, а не уехали. И что мы ищем холодильник, они знали – мы сами сказали.

– Возможно, но не сто процентов, – возразил Сева. – Помнишь, они еще говорили, что от диверсии в пансионате выгода самому Соболеву? Останется тут голая земля, хочешь – покупай ее, не хочешь – не покупай…

– С конкурентами на лестнице соболевская мама сговориться пыталась, – выдвинула еще одну версию Мурка. – Кричала, как она Соболева-папу ненавидит. Мотя тоже на папу в обиде. Вот как возьмет он полкило взрывчатки…

– Только не Мотя! – неожиданно вступилась Кисонька. – Он клялся взорвать аквапарк, – и пояснила: – Папа ему новый клип снимает – сынуля запоет прямо в аквапарке.

– Если оттуда, теряя тапочки, круги и детей, побегут люди, значит, Мотя уже там! – кивнула Мурка.

– Взрыв аквапарка – другого уровня терроризм, там же людей сколько, – рассеянно пробормотал Вадька. – Мы про пансионат говорим…

– Трое подозреваемых: конкуренты, сам Соболев и Соболева-мама, неважно, с Мотей или без, – заключила Катька. – Что делать будем?

– Позвоним вашим родителям… – Вадька кивнул близняшкам. – Попросим прислать машину. Завтра утром погрузимся и уедем. Главное, чтоб весь пансионат знал, что мы уезжаем – тогда ночью можно спать спокойно, до завтра взрывники потерпят.

– Ага, ясно! – вскричала Катька. – Все подумают, что мы уезжаем, а мы на самом деле… А что мы на самом деле?