Конец света: первые итоги

Пафос «Шкуры» заключается в утверждении, что на войне с самого начала гибнут все. Война — это битва между мертвецами. На войне все обстоит точно так же, как в жизни, — да еще куча трупов в придачу. Война ускоряет жизненный ритм, пробуждает дремлющие импульсы (отсюда столь многочисленные сцены секса «Мы думаем, что боремся и страдаем за свою душу, но на самом деле мы боремся и страдаем ради своей шкуры». Но шкура не защитит наши кости. Шкура — это то, что отделяет нас от внешнего мира, но она же служит местом контакта с реальной действительностью. Наши тела покрыты «дряблой шкурой, свисающей с пальцев, как слишком большая перчатка».

Я прочитал «Шкуру» в 16 лет по совету школьного товарища. Я тогда только что открыл для себя «Путешествие на край ночи», и он сказал мне, что это примерно то же самое, только лучше, потому что Малапарте рассказывает о Второй мировой войне, которая к нам ближе. Впервые в жизни, читая книгу, я ощутил запах мертвечины, скрываемый от меня Европой. Учителя истории умело избегали вопросов о поражении французов и проявленной ими трусости. По телевизору все вообще выглядело красиво и чисто: нацисты проиграли, американцы нас освободили. Хорошие парни прогнали плохих парней. Но мой собственный народ находился по обе стороны баррикад, — то, о чем предпочитал молчать мой дед. В моей юности существовало два главных табу: французы повели себя вовсе не как хорошие парни, а американцы оказались не лучше их. Еще одно табу как раз переживало стадию пересмотра (благодаря Гюнтеру Грассу и В. Г. Зебальду): немцы тоже пострадали. В художественной литературе сенсаций гораздо больше, чем в газетах.

С тех пор как я прочитал эту книгу, меня не покидает уверенность, что книги должны рассказывать правду, даже если она напоминает Апокалипсис. Красота — один из способов говорить правду. «Разрушения могут быть красивыми» (Кундера, «Шутка»). Война выглядит соблазнительно — ой, разве можно такое заявлять? Не только можно, но и нужно. Как и то, что смерть величественна, ужас гламурен, покушения сексуальны, пытки эротичны, порнография романтична, роман аморален, а самая пленительная на свете вещь — это цунами.

«— Нет добра, — сказал Джек. — И милосердия в этой чудной природе нет.

— Это злая природа, — ответил я. — Она нас ненавидит, она наш враг. Она ненавидит людей.

— Ей нравится смотреть на наши страдания, — тихо проговорил Джек.

— Она смотрит на нас холодным взглядом, полным ненависти и презрения.

— Перед этой природой, — произнес Джек, — я чувствую себя виноватым, опозоренным, жалким. Это не христианская природа. Она ненавидит людей за то, что они страдают.

— Она завидует человеческим страданиям, — сказал я» (Малапарте, «Шкура», 1949).

Вот за что я люблю книги: открываешь роман о Второй мировой войне, а в нем говорится о стихийной катастрофе, случившейся 11 марта 2011 года. Художественная литература существует не для того, чтобы упрощать вещи, а для того, чтобы их осложнять. То, что мы видим вокруг себя, менее правдиво, чем то, о чем мы читаем в книгах. Великие романы содержат ложь, которой предстоит осветить наше существование. Истина запрятана где-то там, в вымысле. Но что это за истина? Она ускользает от меня, как красивая женщина. Я только и делаю, что ищу ее. Иногда нахожу ее в книгах. Надеюсь, что когда-нибудь сумею ее написать.

//- Биография Курцио Малапарте — //

Однажды Малапарте встречался с Муссолини. Тот задал ему каверзный вопрос: «Скажите, дружище, что вы сделали бы, если бы были Бонапартом?» И вот что ответил тосканец: «Я проиграл бы битву при Аустерлице и выиграл при Ватерлоо». Малапарте — это псевдоним («Бонапарт кончил плохо, Малапарте кончит хорошо»). Настоящее имя Малапарте — Курт Эрих Зуккерт (1898–1957). Отец у него был немец (как и у Буковски). Малапарте — это итальянский Хемингуэй, заальпийский Селин. Во время Первой мировой войны он был ранен. До 1933 года поддерживал фашистов, затем вроде бы перешел в Сопротивление. Выстроил себе самый прекрасный в мире дом на Капри (Годар снимал в нем «Презрение»). По характеру был хвастун, мифотворец, задавака и самовлюбленный эгоист, одним словом, нормальный художник. Лучшие его романы — «Капут» (1943) и «Шкура» (1949). Написал также эссе «Техника государственного переворота», встреченное с огромным интересом в 1931 году, но не потерявшее своей актуальности и в 2011-м ввиду событий в Тунисе, Египте, Ливии, Иордании, Алжире… (список каждый может по желанию продолжить).

Номер 10. Фрэнсис Скотт Фицджеральд. Крушение (1936)