Конец света: первые итоги

Арто Паасалинна родился в финской Лапландии в 1942 году и перепробовал множество профессий: работал лесорубом, сельскохозяйственным рабочим, журналистом и писал стихи. В конце концов он остановился на ремесле прозаика, очевидно в надежде придать солидности своему резюме. Перу Паасилинны принадлежит более 20 книг, переведенных на многие языки мира. Среди них «Год зайца» («Jäniksen vuosi»), «Горластый мельник» («Ulvova mylläri»), «Жизнь проходит, Рютконен остается» («Elämä lyhyt, Rytkönen pitkä»), «Сын бога грома» («Ukkosenjumalan poika»; мне очень нравится это название, перекликающееся с сериалом «Кун-фу»), «Лес повешенных лисиц» («Hirtettyjen kettujen metsä»; а это название вызывает в памяти «Ведьму из Блэр»), «Пленники рая» («Paratiisisaaren vangit»; уморительная пародия на «Робинзона Крузо»: герой оказывается на острове в окружении компании сексуально озабоченных шведок), «Нежная отравительница» («Suloinen myrkynkeittäjä») и «Очаровательное самоубийство в кругу друзей» («Hurmaava joukkoitsemurha»). Не знаю, вносили ли имя Арто Паасилинны в списки потенциальных нобелевских лауреатов. Знаю одно: если бы шведы поинтересовались моим мнением, я бы посоветовал им прекратить награждать писателей из каких-то далеких стран, когда у них под боком есть потрясающий экземпляр, живущий в бревенчатой хижине.

Номер 32. Пьер де Ренье. Жизнь Паташона (1930)

Вопреки ложному, хотя и широко распространенному мнению, такие ценности, как секс, наркотики и рок-н-ролл, появились благодаря вовсе не року, а литературе. Доказательством тому служит этот роман, появившийся в промежутке между двумя войнами. Небольшая книжка в белой обложке, написанная неизвестным и давно умершим автором. Но мое внимание привлекло несколько деталей: предисловие написано Эдуаром Баэром, в издательстве работает Ален Вейль (оба этих чудака являются законодателями в области хорошего вкуса), а книга вышла в серии «Неожиданное», то есть в рамках весьма специфического проекта по извлечению на свет всяких до нелепости странных полузабытых опусов (например, очерка Льва Толстого «Для чего люди одурманиваются?»). Поэтому я с любопытством открыл сочинение, озаглавленное «Жизнь Паташона», принадлежащее перу Пьера де Ренье, сына поэта Анри де Ренье и внука другого поэта — Хосе-Марии Эредиа. Если у тебя в предках числятся сразу два поэта, ты рискуешь родиться на свет поэмой, особенно если твоего настоящего отца зовут Пьер Луи (дело в том, что у Пьера де Ренье было разветвленное генеалогическое древо, а его ДНК обладала ярко выраженными литературными характеристиками). Опубликованная в 1930 году в издательстве «Grasset» «Жизнь Паташона» — это не только выраженное средствами разговорного языка описание моего повседневного существования. Это также уморительно смешная картина Парижа безумных лет: в промежутке между двумя катастрофами этот город был самым веселым на планете. Трудно поверить, но это так: в эпоху этнических чисток и наведения морального порядка Париж оставался городом, наделенным ночным зрением, городом, в котором шампанское лилось рекой, не существовало запрета на наркотики, а разгульная жизнь ничего не стоила. Представьте себе на минуту гремучую смесь из сегодняшних Москвы, Амстердама и Бангкока, и вы поймете, о чем идет речь. В годы между двумя войнами американские писатели стремились в Париж не для того, чтобы побывать в Лувре, они бежали от сухого закона и посещали наши бордели. У героя книги прозвище Козленок Фифи, у его подруги — Эмма Паташон (имя Бовари оказалось уже занято). Неисправимый полуночник, герой проводит время в ночных клубах и на скачках, мотаясь между Довилем, Монмартром и Баскским побережьем. Пьет все подряд, накапливает разнообразный опыт (опиум, кокаин, групповой секс), просыпается в семь вечера и ложится спать в семь утра. Кроме того, пишет симпатичные катрены в стиле Туле. В бутоньерке он носит пучок молодой зеленой фасоли. Спит исключительно с доступными женщинами. Смакуя каждую каплю этого праздничного нектара, я вспомнил пару-тройку восхитительных ночей, проведенных в обществе актера Бостеля (Оноре Бостель был фанатичным поклонником Пьера де Ренье), а заодно подумал о нескольких своих любимых книгах — «Сколопендр и планктон» Бориса Виана, «Господин Прежде, или Вечерняя школа» Антуана Блондена, «Тропик Рака» Генри Миллера (все были изданы после 1930 года). На мой взгляд, эти ссылки должны окончательно обратить вас в мою веру; в случае, если этого недостаточно, я привожу следующий прелестный пассаж: «Жизнь — штука настолько короткая и настолько странная, что надо спешить описать ее в самых приятных проявлениях… оставив грядущему математический, рискованный или фатальный труд воспевать память о ней и придавать форму ее праху».

//- Биография Пьера де Ренье — //