Конец третьего рейха

Кребс вручил мне еще два документа: о его полномочии на ведение переговоров с русским Верховным командованием (бланк начальника имперской канцелярии с печатью подписан Борманом 30 апреля 1945 года) и завещание Гитлера со списком нового имперского правительства и верховного командования вооруженных сил Германии (этот документ подписан Гитлером и свидетелями; на нем пометка — 4 часа 00 минут 29 апреля 1945 года).

Кребс как бы хотел прикрыться этими документами от вопросов, которых, разумеется, ожидал. Он чувствовал неловкость и трудность дипломата, пришедшего не просто представлять одну сторону другой, а просить «пардона». Конечно, ему хотелось осторожно прощупать нас, узнать, нельзя ли чего выторговать, играя на наших чувствах обоснованного недоверия к союзникам по антигитлеровской коалиции, которые так долго тянули с открытием второго фронта. В то же время ему, закоренелому нацисту, не так-то легко было признать себя побежденным. Ведь он принимал личное участие в походе на Восток.

Почему же я ответил Кребсу, что самоубийство Гитлера не является для меня новостью?

Должен признаться, что я не знал о смерти Гитлера и не ожидал услышать о ней из уст Кребса. Однако же, готовясь к этому разговору, я настроил себя встретить любую неожиданность спокойно, не выказывая и тени удивления, не делая торопливых выводов. Я знал, что опытный дипломат — а Кребс был именно таковым — никогда не начнет разговора с того вопроса, который для него является главным. Он обязательно сначала разведает настроение своего собеседника, а затем постарается повернуть разговор так, чтобы о главном вопросе заговорил первым тот, кто должен его решить.

Для меня и для всех присутствующих при переговорах смерть Гитлера была действительно новостью первостепенной важности, но для Кребса она служила лишь дипломатической маскировкой основного, самого главного вопроса. Поэтому я сразу отвел его попытку увести разговор в сторону и тем самым заставил перейти к делу, ради которого он пришел к нам.

— В этих документах речь идет о Берлине или о всей Германии? — спросил я.

— Я уполномочен Геббельсом говорить от имени всей германской армии, последовал ответ.

Соединился по телефону с маршалом Жуковым, доложил, что Кребс уполномочен временно прекратить военные действия. Жуков спрашивает Кребса, идет ли речь о капитуляции.

— Есть другие возможности прекратить войну, — ответил Кребс. — Для этого необходимо дать возможность собраться новому правительству во главе с Деницем, которое решит вопрос путем переговоров с Советским правительством.

— Какое может быть правительство, если ваш фюрер покончил жизнь самоубийством, тем самым признал несостоятельность возглавляемого им режима. После него, наверное, остался кто-то из заместителей, который вправе решать быть или не быть дальнейшему кровопролитию. Кто сейчас замещает Гитлера?

— Сейчас Гитлера замещает Геббельс. Он назначен канцлером. Но перед смертью Гитлер создал новое правительство во главе с президентом гросс-адмиралом Деницем.

Пока я разговаривал с Кребсом, мой адъютант, Всеволод Вишневский и Евгений Долматовский старательно записывали каждое слово. Чего-чего, а секретарей на этих переговорах хватало.

Кстати говоря, несколько лег назад ко мне обратилась вдова Всеволода Вишневского, Софья Касьяновна Вишневецкая, с просьбой дать согласие на опубликование записей, сделанных ее мужем во время моих переговоров с Кребсом. Я их внимательно прочитал и дал согласие: они весьма точны, хотя, разумеется, не полны. Но упрекать писателя за это нельзя. Ведь в переговорах, кроме меня и Кребса, участвовало командование фронта. И конечно, присутствующие не знали содержания телефонных разговоров.

К счастью, память хорошо сохранила подробности той ночи, и я постараюсь воспроизвести их с максимально возможной точностью.

Получив первые ответы на свои вопросы от Кребса, решаю позвонить командующему фронтом. Беру телефонную трубку, вызываю маршала Жукова, докладываю ему:

— Ко мне прибыл начальник генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Кребс. Он сообщил, что Гитлер покончил жизнь самоубийством. Геббельс как канцлер и Борман как председатель нацистской партии уполномочили Кребса вести переговоры с нами о перемирии. Кребс просит прекратить военные действия на время переговоров, дать возможность собраться новому правительству во главе с президентом Деницем, которое решит вопрос о дальнейшем течении войны.

Г. К. Жуков сказал, что немедленно доложит в Москву. Я же должен ждать у телефона: возможно, будут вопросы и потребуются разъяснения.

Спустя минуту он спросил:

— Когда Гитлер покончил с жизнью?

Сознательно задаю Кребсу вторично этот вопрос, так как в первый раз он оговорился не то механически, не то умышленно. Спрашиваю и смотрю на часы, они показывали 4 часа 27 минут 1 мая. Кребс поспешил уточнить:

— Вчера, тридцатого апреля, в пятнадцать часов пятьдесят минут.

Передаю это Жукову, а тот — в Москву. Через минуту в телефоне слышится:

— Спросите Кребса, хотят ли они сложить оружие и капитулировать или же намерены заниматься переговорами о мире?