Конец всех песен

Она одобрительно приподняла бровь. Его поклон чуть не стоил ему шляпы. Он выпрямился, увидел знакомого и снова поклонился отплыв прочь.

— Позднее, — сказал он им, — мы поговорим!

Джерек увидел изумление в ее глазах, наблюдавших, как епископ Касл поднялся к ближайшей галерее.

— Он разговорчивый священник, — сказала она. — У нас в 1896 году, есть епископы, похожие на него.

— Вы должны были сказать ему это, Амелия. Самый лучший комплимент для него.

— Мне не пришло в голову, — она поколебалась, ее самоуверенность исчезла на секунду. — Вы не находите меня развязной?

— Ха! Вы уже правите здесь. Ваше доброе мнение ждут все. у вас есть власть и по рождению и по воспитанию. Епископ Касл сказал только правду. Ваша похвала согрела его.

Он приготовился сопровождать ее выше, когда Герцог Королев, беседовавший с госпожой Кристией, повернулся к ним.

— Вы давно вернулись в Конец Времени, Джерек и Амелия?

— Всего несколько часов назад, — ответила она.

— Итак вы остались в 1896 году. Вы можете рассказать нам, что случилось с Джеггетом?

— Значит он еще не вернулся? — Она посмотрела на Джерека с некоторой тревогой. — Мы слышали…

— Вы не встретили его еще раз в 1896 году? Я полагал, что он направляется туда, — нахмурился герцог Королев.

— Он может быть там, — сказал Джерек — так как мы находимся совсем в другом месте. В самом начале Времени.

— Лорд Джеггет Канарии скрывается все чаще и чаще, — пожаловался Герцог Королев. — Его загадки перестают развлекать, потому что он их сильно запутывает.

— Возможно, — сказала Амелия Ундервуд, — что он затерялся во времени, что он не планировал это исчезновение. Если бы нам не повезло, мы бы до сих пор были бы там.

Герцог Королев сочувственно воскликнул:

— Конечно, о, дорогая. Время стало такой обычной темой разговора, но, я боюсь, которая не очень сильно интересует меня. Я никогда не имел пристрастия Лорда Джеггета к абстрактному. Вы знаете, каким скучным я могу быть.

— Никогда, — сказал дружелюбно Джерек. — Даже ваша грубоватость превосходна.

— Надеюсь, — ответил он со скромностью, — тебе понравилось здание, Джерек?

— Это произведение искусства.

— Более сдержанное, чем обычно.

— Намного.

Глаза Герцога засияли.

— Какого арбитра мы сделали из тебя Джерек! Это из-за твоих последних нововведений или потому, что мы уважаем и твой опыт тоже.

Джерек пожал плечами.

— Я не думал над этим. Но Епископ Касл заявляет, что искусство имеет своего лидера, — он поклонился миссис Ундервуд.

— Вам понравился мой Скотланд-Ярд, миссис Ундервуд? — серьезно спросил Герцог.

— Я сильно впечатлена, Герцог Королев, — казалось ей доставляет удовольствие ее новое положение.

Он был удовлетворен.

— Но что тут говорилось о Начале Времени? Вы принесли нам новые идеи, хотя мы только усвоили старые?

— Возможно, — сказал Джерек. — Знаете, моллюски, и папоротники, скалы, водяные скорпионы. Центры Времени. Да, здесь хватит для скромного развлечения.

— У вас тоже есть история для нас! — вернулась госпожа Кристия. Приключения, да?

Сейчас другие гости заметили их и начали двигаться ближе.

— Я думаю, по крайней мере, несколько развлекут вас, сказала Амелия Ундервуд. Джерек заметил более твердой тон в ее голосе, когда она приготовилась встретить приближающуюся толпу, но тон исчез при ее следующих словах. — Мы обнаружили там много сюрпризов.

— О, это восхитительно! — закричала госпожа Кристия. Какая вы завидная пара!

— И храбрая к тому же, чтобы не испугаться ловушек и мести времени, сказал Герцог Королев.

Гэф Лошадь в Слезах наклонился вперед.

— Браннарт сказал нам, что вы были обречены. Пропали навечно. Даже уничтожены.

Худощавый доктор Велоспион в черном колышущемся плаще и черной широкополой шляпе с глазами, мерцаю ими в тени, сказал мягко:

— Конечно, мы не верили ему.

— Хотя путешественники во Времени исчезли, пропали из нашего зверинца с удивительной быстротой. Совсем недавно я потерял четырех Адольфов Гитлеров, — Сладкое Мускатное Око был великолепен в рубашке и панталонах и высоких, узорчатых сапогах. — И один из них, я уверен, был настоящий. Правда довольно старый…

— Браннарт утверждает, что эти исчезновения — доказательство того, что время разорвано. — Вертер де Гете, мрачноватый сицилийский разбойник, внешности которого слегка противоречили завивающиеся усы, поправил свой капюшон.

— Он предупреждает, что мы стоим на пороге, за которым волей-неволей, ныряем в беспорядочную хронологическую пропасть.

В беседе наступила пауза, так как мрачный тон Вертера часто оказывал такой эффект, пока Амелия не сказала:

— Как кажется, его предупреждения имеют некоторые основания.

— Что? — добродушно рассмеялся Герцог Королев. — Вы — живое отрицание эффекта Морфейла!

— Я думаю, нет, — она сначала скромно посмотрела на Джерека, чтобы он сказал что-то, потом подытожила: — Как я понимаю это, объяснения Браннарта Морфейла лишь частично. Они не должны. Многие теории описывают Время — и все подкреплены доказательствами.