Конец второй республики

23-го февраля толпа жителей из Барды и Агдама двинулась в Степанакерт «проучить армян». Около Аскерана толпа была остановлена, были убиты два молодых человека по имени Али и Бахтияр. Точно известно, что одного из них сразила пуля азербайджанского милиционера. Про убитых в прессе почти ничего не было сказано, зато много и возвышенно писали про поступок Хураман Аббасовой, Героя Социалистического Труда и председателя богатого агдамского колхоза, которая смогла остановить огромную толпу разъяренных мужчин якобы одним мановением руки, просто бросив им под ноги головной платок, символ женской чести. Увлекающийся внешними проявлениями жизни Евгений Евтушенко даже посвятил этому эпизоду патетическое стихотворение. Рассказывают, что большую роль в сдерживании толпы сыграл и секретарь ЦК КПА Гасан Гасанов, который стал на колени и умолял людей не идти дальше. Естественно, информация о стрельбе и убийстве двух молодых людей дошла до Баку в смутном виде, без уточнения, кто стрелял, и как это происходило.

В тоталитарном обществе, контролирующем не только поступки граждан, но и их мысли, карательные акции силовых структур против населения являются весьма обыденным и объясняемым явлением. Но кровавые столкновения между группами граждан, бесчинства и насилие без ведома и санкции властей — чрезвычайно редкое явление. Можно лишь предположить, что Сумгаитский погром 28-го февраля 1988-го года стал возможным только из-за совпадения и наложения друг на друга множества различных факторов. Так кому был выгоден погром в Сумгаите, и кто пострадал от него?

Версия, объясняющая якобы нерешительную позицию ЦК КПСС в вопросе армянского сепаратизма, абсолютно неубедительна. Горбачев не был так примитивен, как пытаются его представить хулители. Перебороть компартийную клику, отобрать у нее власть и сломать ему хребет мог только очень опытный и умелый политик. Естественно, что Генеральный Секретарь ЦК КПСС ясно представлял себе последствия этнотерриториального конфликта между двумя советскими республиками. Именно поэтому он, имея все возможности, не повторил сценарий своих предшественников по решительному пресечению поползновений армянских сепаратистов. Следовательно, если мы согласимся с версией, что демонтаж тоталитарной системы был выгоден Горбачеву, то Сумгаитский погром должен быть интерпретирован как звено в цепи акций по этому самому демонтажу. Если принять эту версию, то тогда становиться абсолютно логичным и потакание экстремистам, и игнорирование сигналов обкома партии и структур КГБ, и якобы запоздалая реакция на начавшийся погром, и последующие действия общесоюзного руководства во главе с Горбачевым.

Погром был выгоден и спецслужбам, и силовым структурам центра. Появлялось новое поле практической деятельности: для усиленного расходования средств и, следовательно, расхищения их.

Погром был выгоден крайним националистам и Армении, и Азербайджана, как в руководстве, так и на низовом уровне. Погром углубил конфликт, окропил его кровью, сделал его погашение и мирное урегулирование почти невозможным, перенаправил внимание и энергию общества от борьбы против партийно-хозяйственной бюрократии на борьбу против «врагов нации». Именно в этом контексте становится ясной странная история, случившаяся с известным армянским диссидентом Паруйром Айрикяном. Советская власть, вынужденная под давлением Запада освобождать политзаключенных, возвращать из ссылки академика Сахарова А.Д, именно в это время высылает армянского диссидента в Эфиопию, под надзор марксистского диктатора Менгисту Хайле Мариама. Чем был опасен Айрикян в то время? Ведь по стране быстрыми темпами шла либерализация, к чему он призывал. Его общедемократические идеи были полностью созвучны проводимым сверху реформам. Общедемократические проповеди Паруйра Айрикяна не могли быть основанием для его высылки из СССР в изолированную тираническую Эфиопию. Его могли выслать только по одной причине: самый авторитетный и популярный в то время общественный деятель Армении, несгибаемый диссидент Паруйр Айрикян открыто призывал к солидарной борьбе народов Кавказа, в том числе и армянского, и азербайджанского народов, против имперского центра, против тирании Компартии. Паруйр Айрикян не отрицал существования проблемы Нагорного Карабаха, но он предлагал ее не актуализировать, отложить на то время, когда в независимых Армении и Азербайджане установятся демократические режимы, и только тогда начать решать ее за столом переговоров, в духе демократии и согласно международным законам. Естественно, что такая позиция могла бы сорвать планы центра ввергнуть регион в омут регулируемых Москвой конфликтов, вот почему самолет «Аэрофлота» отвез Айрикяна в Аддис-Абебу, а на митингах в Ереване «пошел процесс» выращивания новых, более популярных, чем диссидент тоталитарной поры, лидеров нации.