Конев. Солдатский Маршал

Но уже на следующий день противник предпринял ряд контрмер, сопротивление усилилось. Гот начал перебрасывать резервы и пытаться закрывать ими прорывы, ликвидировать опасные вклинения. Однако напор был столь силён, что уже к утру 5 августа дивизии 7-й гвардейской армии генерала Шумилова[60] вышли к Белгороду и начали обтекать город, блокируя все дороги и направления. И.С. Конев вспоминал, что бои за Белгород имели ожесточённый характер. Немцы понимали, что они теряют с падением города, превращенного ими в твердыню.

Белгород переживал вторую оккупацию. Немцы вошли в город 24 октября 1941 года и стояли здесь до 9 февраля 1943 года, до своего сокрушительного поражения под Сталинградом. Но вскоре вновь отбили Белгород. Произошло это 18 марта 1943 года.

Конев торопил своих командармов первого эшелона. Вперёд! Вперёд! Ни в коем случае не сбавлять темпа наступления!

Пятого августа 7-я гвардейская армия и 69-я армия генерала Крюченкина штурмом преодолели укрепления по обводу Белгорода, ворвались в кварталы и быстро начали продвигаться к центру. К полудню стало окончательно ясно, что город взят.

В тот же день за сотни километров севернее по фронту, в деревне Хорошево близ Ржева, произошло вот какое событие.

Накануне Сталин решил выехать на фронт. Это была его первая и единственная поездка на передовую. Спецэшелон, на котором он отправился к месту назначения, был замаскирован под обыкновенный товарняк с пиломатериалами и дровами. Сталин остановился в крестьянском доме. Вызвал к себе командующего Калининским фронтом генерала Ерёменко.

В мемуарах Ерёменко эпизод встречи его со Сталиным 5 августа 1943 года описан во всех подробностях. В самый разгар их беседы в дверь постучались, вошёл комиссар госбезопасности 2-го ранга, он же заместитель наркома внутренних дел Серов, и доложил:

— Нашими войсками взят Белгород.

Сталин сразу заметно оживился, настроение у него поднялось. И вдруг он начал рассуждать примерно в таком духе: в прежние времена, когда русские войска где-то одерживали победу, во всех церквах били в колокола, славили победу и победителей.

— Что вы думаете о том, чтобы дать салют в честь тех войск, которые взяли сегодня Орёл и Белгород?

Все ответили положительно. Тогда Сталин позвонил Молотову:

— Вячеслав, распорядись… — И так далее. При этом предупредил, чтобы салют не давали без него. И уехал в Москву.

Как только Левитан передал в эфир сообщение об освобождении городов Орла и Белгорода, в Москве, рассредоточившись по разным районам, чтобы выстрелы были слышны везде, 124 горных орудия отсалютовали двенадцатью залпами.

Отличившимся дивизиям и частям Верховный приказал присвоить почётные наименования «Орловская» и «Белгородская».

В штабах армий, корпусов и дивизий Степного фронта командиры писали реляции на награждения отличившихся.

В конце июня 1942 года Конев был награждён орденом Кутузова 1-й степени, а через месяц — орденом Суворова 1-й степени.

Результаты наступления Степного фронта были потрясающими, хотя И.С. Конев потом сожалел о многих упущенных возможностях из-за раздёргивания Ставкой стратегических резервов. Прорыв углубился до 60—80 километров. Танковые армии продвинулись до 100 километров. Ширина прорыва составляла до 120 километров.

Группа армий «Юг» оказалась разрезанной на части. Фельдмаршал Манштейн был в панике. Он срочно перебрасывал на Белгородско-Харьковское направление свой главный ударный резерв: мотопехотные и танковые дивизии СС «Райх», «Мёртвая голова», «Викинг», из района Донбасса перевёл 3-ю танковую дивизию, а также элитную дивизию «Великая Германия». Сюда же по приказу Манштейна спешили и другие части усиления.

Вот как вспоминал атмосферу тех дней бывший помощник командующего фронтом генерал М.И. Казаков[61]

: «В один из тех горячих июльских дней на КП командующего 53-й армией неожиданно появился Иван Степанович. Ничего особенного в этом приезде, конечно, не было: Конев вообще большую часть времени проводил в войсках — таков его стиль. А тут у нас ещё случилась какая-то заминка — темп наступления заметно снижался…

— Перед вами и немцев-то, наверное, давно нет, а вы топчетесь на месте, — недовольно заметил Иван Степанович, вы слушав командарма генерала И.М. Манагарова.

Мы хорошо знали обстановку, и я стал докладывать Коневу о состоянии наших войск, о противнике, об особенностях местности, на которой протекает сейчас бой…

— А ну, поехали в боевые порядки, там лучше во всём раз берёмся, — перебил меня Конев.

Фронтовые сборы недолги. Через несколько минут мы уже сидели в машине…

Хорошо помню неубранное пшеничное поле, на котором были остановлены наши войска. Впереди, километрах в двух, в самый горизонт упирался гребень высот. Там был противник…»

Дорога к Харькову не была для войск Степного фронта дорогой непрерывного марша вперёд. Бои, бои, бои…