Конфетка счастья

Во-первых, пёсик взял на себя функцию громоотвода. Любая испорченная вещь, разбитая или порванная, тут же списывалась на него, как бы абсурдно это ни звучало. Если раньше сестры могли часами выяснять, кто из них порвал тетрадку, то с появлением брата нашего меньшего, такие споры даже не возникали. Стоило только сказать: «это пёсик!» и всем было уже не до порванной вещи. Генрик знал, что его вторая кличка «Пёсик», поэтому тут же прибегал и махал обрубком хвоста, приглашая поиграть.

Во-вторых, неотчетливо проявляющаяся семейная иерархия с появлением собаки приобрела четкие очертания, можно сказать, внутрисемейного государственного устройства. У нас воцарилась монархия с авторитарным режимом правления. Монарх, он же – мой муж, он же – отец детей, стал в первую очередь хозяином, а потом уже всем прочим. Мы с девочками, как женские особи в стае, стояли на ступени подчиненных монарху, а пёс занял промежуточное между нами положение, как особь мужского пола, с чем не поспоришь, и потому правая рука монарха.

Справедливости ради следует заметить, что вся эта сложная система авторитарного правления в полной мере проявляла себя лишь при наличии хозяина. Если я или девочки оставались с пёсиком наедине, то он, в зависимости от ситуации, притворялся заместителем монарха, которому поручено наблюдать за нами и порядком в доме и с важным видом спал на диване, или же ребенком, которого надо кормить, чесать, гулять, играть и снова кормить, желательно прямо у стола, с руки.

Время от времени, Сила Никитич напоминал мне и Генрику цитату из книги о воспитании охотничьих собак: «курц-хаар очень спокойная собака, её удобно держать в городских условиях, потому что дома вы её не увидите и не услышите».

– Ты понял, да? – говорил Сила пёсе, который стоял с тряпочкой в пасти и со стоном просил её покидать.

Тряпочка стала прекрасной альтернативой мячику или пустой пластиковой бутылке, как советовали особо заботливые собаководы. Часто на тряпочку пускались старые носки, для этого их завязывали на узел. Такого игрального носка хватало на две-три недели, пока он не приходил совсем в непотребный вид и выбрасывался.

Из этого вытекала третья польза. Пёсик отучил хозяина вешать носки на батарею, а тем более, бросать их ещё где-нибудь. После того как несколько раз пёсик был уличен в том, что приносил совершенно свежие, буквально один день ношенные и повешенные проветриваться носки, муж стал оставлять носки в ванной, а я стала завязывать узел на специальном носке «для пёси».

Мы грузим на коня модели УАЗ-3151 резиновую лодку, мотор сорока-тактный, спиннинги, котелок, рюкзак с провизией. Мне нравится рыбачить. Во-первых, я «боюсь» живых рыбин, поэтому их чистит сам Сила, во-вторых, как слабой половине человечества, мне необходимы особые условия – теплые вещи, сухая палатка, кружка вина, хорошая история под завыванье ветра.

Так, правда, было первые годы. Потом я втянулась в процесс и была уличена в том, что не так уж и боюсь рыбин, потому как легко вынимаю крючок из пасти и сажу их под жабры на кукан.

– Где пёся? – спрашиваю я мужа.

Тот вот только же крутился возле сковородки.

– Я его спать положил, лапонька.

Я сижу с ведром рыбы. Справа от меня – нечищеная рыба, слева – почищенная. Изо рта идет пар. Холодно. Темно. На месте пёсика должна быть я. Сила порезал палец, а потому участь чистки улова целиком и полностью на мне. Мне так и так её чистить. Или здесь и сейчас, или же потом, дома. Лучше, конечно, сейчас, пока чешуя разлетается по камням, а не по раковине и стенам.

Сила Никитич тоже чем-то занят у лодки. На рыбалке у него много работы, он постоянно что-то делает с мотором, со снастями, с палаткой.

– Положил он пёсю, а я сиди тут, в темноте, в холоде… – ворчу я.

Сила Никитич чутко улавливает моё настроение, и на одной волне со мной продолжает ворчание:

– И не говори, что это за собака такая. Лапы он все отбил по камням бегать, ходит за мной и стонет. Ребенок! В палатку завел, он спит, а хозяева пусть тут на морозе работают…

Что меня всегда удивляло в Силе Никитиче, так это его способность погружаться в дело не просто с головой, а всем телом целиком, без остатка. Как в песне «стрелять, так стрелять». С этим связано и противоположное его качество – полное неумение делать несколько дел одновременно. Не знаю, может быть это качество присуще всем мужчинам, не только моему мужу. Я, например, вполне могу думать сразу и обо всем, не говоря уж о делании нескольких дел: писать креативно-мозг-выносящую вещь, слушать радио и помнить о кастрюле с супом на газе и что скоро придут из школы девчонки.