Конфеты со вкусом контрабанды

Его будущий отчим, оказывается, превосходно готовил. Во всяком случае, яичница с болгарским перцем, жареным луком и помидорами была восхитительна. Предварительно накормленные собаки жалобно поглядывали с порога кухни, не решаясь переступить невидимую черту. Лера на удивление вяло ковырялась в тарелке. Наконец она бросила вилку и подняла на отца карие глазища:

– Па-а, ну я так не могу.

– Можешь! – спокойно отрезал тот.

Леля растерянно посмотрела на девочку:

– А в чем дело, Лерочка?

– Собачки… – жалко улыбнулась та.

– Что – «собачки»? – не поняла Леля.

– Им к нам хочется! Посмотрите, как они смотрят!

Генкина мама перевела глаза на псов, и взгляды последних стали еще умильнее. Клоп, почувствовав нечто витающее в воздухе, картинно выставил перед собой перебинтованную лапку. Ральф жарко задышал: с ярко-розового языка на паркет звонко шлепнулась крупная капля. Черный терьер артистично застонал. Горбатая морда буля смотрелась предельно унылой.

Сцена была душераздирающей, и Леля оторопела. Сергей Анатольевич подмигнул невольно заинтригованному Генке.

– Э-э… – протянула мама. – Э-э… я не понимаю!

Лера сморгнула с длинных ресниц слезинку. Мамины ярко-голубые глаза подозрительно заблестели, и она умоляюще посмотрела на будущего мужа:

– Может, пусть войдут, а? Они будут себя замечательно вести, правда, Лерочка?

Лера с готовностью кивнула. Псы с той же готовностью заняли позицию «на старт». Генка фыркнул. Сергей Анатольевич вкрадчиво поинтересовался:

– А зачем?

– Что – «зачем»?

– Зачем собакам на кухню? Они уже накормлены.

– Чем? – пискнула Лера.

– Собачьими консервами. И поверь, жрали так, что я боялся: миски уйдут на десерт.

– Но, Сережа… – жалобно улыбнулась мама. – Ты только на них посмотри! Им же там плохо. Они хотят к нам.

– Не к сковородке? – уточнил Сергей Анатольевич.

Леля с некоторым сомнением посмотрела на перебирающего всеми четырьмя лапами буля и храбро сказала:

– К нам.

– Хорошо! – кивнул Сергей Анатольевич. – Гена, ты уже поел?

Генка поспешно вскочил из-за стола. Сергей Анатольевич нравился ему все больше. Мужчины дружно вышли. Старший чуть задержался на пороге и слегка подтолкнул ногой дрожащего от напряжения Ральфа:

– Можно!

Псы рванули в одну сторону, представители сильной половины человечества – в противоположную. На оставленной ими территории с грохотом упал стул, звякнуло разбитое стекло, затем тоненько взвизгнула Леля. Увещевающе зажурчал голосок Лерки. Генка захохотал.

Когда они вошли в зал, Сергей Анатольевич усмехнулся:

– Пусть разбираются! Женщины! Никогда с ними не спорь. Легче уступить, запомни.

Он взял с полки свой бумажник и обернулся к будущему пасынку:

– За машиной со мной пойдешь или дома ждать будешь?

– Пойду!

И уже выходя на лестничную клетку, Генка запоздало поинтересовался:

– А потом куда?

– С этой псарней обо всем забудешь, – хмыкнул Сергей Анатольевич.

Он задумчиво посмотрел на Генку.

– Понимаешь, я решил: нам дача срочно нужна. Пока вы с мамой вдвоем жили, одно дело, а сейчас нас уже четверо. А прибавить Леркиных подопечных? Семеро!

– Шестеро, – машинально поправил Генка, шагая в лифт.

– Семеро! – отмахнулся Сергей Анатольевич.

– Нас четверо, да две собаки. Значит – шестеро! – уперся Генка.

– А попугай?

– К-какой попугай? – растерялся Генка.

– Ах да! – хохотнул Коваленко-старший. – Лерка же его от вас прячет!

– Почему? – удивился Генка, сообразив наконец, КТО скрывался в клетке под темным платком.

– Ну, – усмехнулся Сергей Анатольевич, – долгая история! Но смешная.

– Расскажите!

Они вышли из подъезда и не спеша пошли к ближайшей платной стоянке.

– Понимаешь, Лерка его пару лет назад приобрела. У какого-то пьянчужки.

– И что?

– Ничего. Просто ругается, паршивец. Никак не отучим. А словарный запас какой! Никогда бы не подумал, что такое возможно. Птица же…

Генка забежал вперед и с любопытством воскликнул:

– Много слов знает, да? Разве это плохо?

Сергей Анатольевич покачал головой:

– Слова словам – рознь. За половину его словаря – запросто придушить можно. Я, если честно, вообще был против эту птицу сюда перетаскивать, но с Леркой разве поспоришь? Мгновенно в слезы.

И, немного помолчав, добавил:

– Да и мать оставить попугая у себя категорически не соглашалась. Говорит: позорит. И действительно, ну подумай: к ней кто из знакомых приходит (она у меня бывшая учительница литературы, заметь!), а этот стервец гостей руганью встречает. Да такой смачной, не поверишь. Лер-ка с ним уже два года бьется, и пока впустую. Правда, словарь ему немного изменила, ничего не скажешь. Однако временами срывается…

– И что, из-за этого Лерка его прячет?

– Естественно. Я ей сказал: при Леле заматерится – шею сверну. Ну, или продам кому-нибудь из любителей.

Генка захохотал. Сергей Анатольевич хмыкнул и сел за руль не нового, но еще вполне приличного черного джипа. Он приглашающе похлопал ладонью по сиденью рядом и добавил:

– Вот я и решил: дача нам просто необходима. Нужно же хоть на пару дней в неделю Лерку с ее зоопарком на природу вывозить. Да и тебе свежий воздух не повредит.

– А где брать будем? – деловито поинтересовался Генка.