Конго

– Это просто игра, для горилл скорее всего неинтересная, – сказал Йенсен и добавил: – Она ничего не сломает.

«Эми хорошая горилла», – прожестикулировала Эми и снова принялась за свое. Судя по всему, у нее было превосходное настроение, и в глубине души Эллиот радовался, что у гориллы нашлось развлечение. Вид грузной, темноволосой Эми за компьютером всегда его забавлял. Прежде чем нажать на клавишу, она некоторое время задумчиво теребила пальцами нижнюю губу – казалось, она намеренно пародирует поведение человека.

Как всегда практичная Росс вернула Эллиота к более прозаичным проблемам:

– Эми будет спать на обычной койке?

Эллиот покачал головой:

– Нет. Гориллам полагается каждый раз готовить свежую постель. Дайте ей несколько одеял, она совьет из них себе что-то вроде гнезда и будет спать на полу.

Росс кивнула.

– А как относительно витаминов и лекарств? Она глотает таблетки?

– Обычно приходится ее уговаривать или чем-нибудь подкупать, а чаще – прятать таблетки в банан. Ей нравится глотать бананы не разжевывая.

– Не разжевывая, – повторила Карен и задумчиво кивнула, будто усваивая нечто очень важное. – У нас есть стандартная смесь, – объяснила она. – Я прослежу, чтобы Эми ее тоже давали.

– Ей требуются те же витамины, что и человеку, разве только аскорбиновой кислоты намного больше.

– Мы даем три тысячи единиц в день. Этого достаточно? Хорошо. А как она переносит противомалярийные препараты? Нам придется начать их прием немедленно.

– Вообще говоря, – сказал Эллиот, – у нее точно такая же реакция на лекарства, как и у человека.

Росс еще раз кивнула.

– Не будет ли ее беспокоить пониженное давление в салоне? Здесь оно будет соответствовать высоте около пяти тысяч футов.

Эллиот покачал головой.

– Эми – горная горилла, а они живут на высоте от пяти до девяти тысяч футов. Так что, в сущности, она приспособлена к высоте с рождения. Но она привыкла к влажному климату, и ее организм быстро дегидратируется. Нам нужно будет заставлять ее побольше пить.

– Она может пользоваться унитазом?

– Вероятно, сиденье для нее будет высоковато, – ответил Эллиот, – но я захватил ее ночной горшок.

– Она будет пользоваться своим ночным горшком?

– Конечно.

– Я принесла ей ошейник. Она его наденет?

– Если вы скажете, что это подарок.

В ходе обсуждения этих и других потребностей Эми Эллиот вдруг понял, что за последние несколько часов произошло нечто очень важное: Эми перестала быть нервным, непредсказуемым в настроении и поступках животным. Казалось, она сама решила, что здесь такое поведение совершенно неуместно; сборы и подготовка к путешествию снова сделали из нее общительную молодую гориллу, совершенно не склонную к беспричинной перемене настроения или к мрачному самосозерцанию в одиночестве. Эллиот невольно подумал, что тревожные сны Эми, ее депрессия, рисование пальцами и другие неприятные симптомы могли быть всего лишь следствием многолетнего заточения в лаборатории. Сначала лаборатория казалась ей вполне приемлемым местом, как детская кроватка младенцу, но с годами она становилась просто тесной. Не исключено также, что Эми нужна была резкая смена обстановки, просто некоторое волнение.

Теперь же волнение ощущалось во всем. Обсуждая с Росс различные практические проблемы, Эллиот осознал, что приближается знаменательное событие. Действительно, экспедиция с участием Эми могла дать первую возможность экспериментально проверить гипотезу Фредерика Перла.

Перл специализировался в теории поведения животных. В 1972 году на собрании Американского этнологического общества в Нью-Йорке он сказал: «Теперь, когда приматы научились языку жестов, только вопрос времени – и они станут помогать человеку в изучении диких животных того же вида в естественной среде. Нетрудно представить себе время, когда владеющие языком жестов приматы будут выполнять функции переводчиков или даже послов человечества в его отношениях с дикими животными».

Гипотеза Перла привлекла внимание не только ученых, но и военных. Впрочем, ВВС США оказывали финансовую поддержку работам по лингвистике и раньше, начиная с шестидесятых годов. Ходили слухи, что ВВС разрабатывают секретный проект, названный CONTOUR и предусматривавший действия человека при контактах с внеземными формами жизни. Заявляя во всеуслышание, что считают неопознанные летающие объекты природными явлениями, на самом деле военные лишь скрывали свои истинные цели. Они полагали, что в случае контакта с внеземными цивилизациями знание основ лингвистики наверняка окажется очень полезным, а эксперименты с приматами рассматривали как модель контакта с «внеземным разумом». Этим и объяснялась щедрость ВВС США.