Конгревова ракета

«Герой нашего времени» и «Мертвые души» – цветочки. Ягодки пошли через несколько лет. Романы Гончарова, Тургенева, Достоевского, Толстого…

Гончаров и Тургенев более или менее держались в рамках. В некоем формате. Хотя «Обломов» вряд ли бы обрадовал современного редактора. Это кособокое произведение, нуждающееся в кардинальной сюжетной переработке. «Обрыв» – безжалостно сократить.

Тургеневу, соблюдавшему приличие в объемах, тоже не помешает сокращение – оно только на пользу, заострит конфликты, придаст динамику, усилит сюжет. Из «Дыма» столько воды откачать можно…

Лесков… Не мастер романа. Не умел попросту писать в этом жанре. Громоздил, притягивал за уши… Вряд ли бы его романы нынче опубликовали.

Роман Писемского «Тысяча душ» раздут и водянист, как-то неправильно скроен. «Наворотил исполинский роман», – морщился Некрасов-редактор, отодвигая рукопись…

Но вне конкуренции по раздутости и водянистости, конечно, романы Достоевского и Толстого. Не все, но многие. Что такое, если оценить трезвым взглядом, «Война и мир», «Анна Каренина», «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Подросток», «Братья Карамазовы»? Столько всего в них понамешано, что ни в какие ворота. Или – в какие?

Критик Евгений Ермолин утверждает (а может, провоцирует на спор?) в одной из нечастых нынче литературных дискуссий: «У современности нет “больших тем”, предназначенных для глобальных аудиторий…» Странно. Какие «большие темы» нужны для «большого романа»?

В основе абсолютного большинства романов «золотого века», «золотого стандарта» случай, ситуация, как тогда говорили – «анекдот». Те романы можно пересказать несколькими словами. Но вокруг этих «анекдотов» Достоевский, Толстой, Гончаров, Тургенев создавали целый мир, «жизнеравный», «замещающий жизнь» (по определениям Валерии Пустовой), а скорее – отображающий жизнь во всей ее полноте, учащий жить.

Поражает дар писателей того времени смотреть на своих персонажей сверху, подобно богу, но, опять же подобно богу, не особенно вмешиваясь в их дела. А может, это не дар, а смелость? Смелость породить мир на бумаге.

Богу потребовалось несколько дней, чтобы создать Землю. Писателю требуются годы. Лев Толстой, так сказать материально обеспеченный, вроде бы не спешил; Достоевский, вечно нуждающийся, спешил, но и у него ежегодно создавать мир не получалось. У многих современных авторов за год – получается. Но выходят не миры, а – фрагменты миров.

Есть мнение, что повествование от первого лица убивает роман. Вроде бы действительно – убивает. Но у повествования от первого лица есть огромные возможности. Вспомним, что «Подросток», «Бесы» Достоевского написаны от первого лица. В основе там «я». Но сколько это «я» видит, слышит, чувствует, переживает!..

Романы «золотого века» не только писались годы, но и публиковались не за один месяц. Традицией русских журналов было печатать большие произведения на протяжении многих месяцев, а то и лет. Зачастую редакторы брали начало, а автор потом поставлял продолжение для следующих номеров. Иногда возникали паузы. И ничего страшного – наоборот, читателю предоставлялось время пообсуждать, поразмышлять, потомиться в ожидании.

Сегодня и в двух номерах журнала роман – редкость. Во многих есть пометка, что рукописи объемом 10, 12 авторских листов – не рассматриваются.

Можно, конечно, соглашаться с пользой «толстожурнальной диеты», но, к сожалению (или к счастью), настоящие, «жизнеравные» романы тонкими не бывают.

Скажут: но ведь есть издательства, туда несите 20, 40 листов… Да, многие именитые авторы минуют в последние годы журналы. Это плюс для малых форм прозы, которые издателями не очень-то востребованы; для молодых, которых публикация в толстом журнале нередко делает известными хотя бы в узких литературных кругах или, по крайней мере, дает путевку в жизнь. Но для читателя уход большого романа из журналов – минус. А самый длинный и жирный минус – для самих авторов.

Книг выходит масса. Авторы в большинстве своем предельно писучие. Читатель просто теряется и тонет в книжном море. Толстые журналы до сих пор все-таки ориентиры в этом море. Но в них – «фрагменты».

Не знаю, почему журналы отказались от романов «с продолжением». Последней такой публикацией был, кажется, роман (по форме, впрочем, огромная повесть) Владимира Маканина «Андеграунд, или Герой нашего времени», и по ходу публикации его, помню, очень активно обсуждали… Выходили в нескольких номерах «Нашего современника» и романы Александра Проханова и тоже вызывали отклик и споры, догадки, что там окажется дальше.

Евгений Ермолин пессимистично замечает: «…Роман уже не в меру человеку. Он непомерно велик, как допотопное, архаическое чудовище». Почему же? Читатели демонстрируют: толстая и даже очень толстая книга современного автора им интересна. В топе продаж подобные книги не только медийных авторов, но и малоизвестных – не редкость. (Кто помнил молчавшего много лет перед изданием «Каменного моста» Александра Терехова?