Коньяк Наполеон

- Правильно... - одобрил Львовский и потянулся. - Если бы Вы знали, господин Лимонов, как мне опротивел этот городишко, солнце, идиоты-солдаты, кретины-преподаватели. Тупая работа...

- Я так понимаю, что Вы сами нашли себе эту работу. Выслали документы на конкурс...

- Слушайте, - мечтательно-сварливая до сих пор интонация превратилась в хмуро-серьезную, - мне нечего было жрать. Я возвратился в Штаты из Италии, где потерял работу на радио-Ватикан... Что мне оставалось делать? Вы быстро забыли времена, когда Вы сами были безработным...

- Я не опускался до продажи Родины. Я предпочитал грузить мебель...

- Достойная похвалы принципиальность! У вас хорошее здоровье, господин Лимонов. Вы счастливчик! А я, вот, не могу грузить мебель... У меня слабый живот. Насчет продажи Родины - одно замечание: Вы забыли свою службу в газете "Русское Дело"...

- Мы с Вами работали в "Русском Деле" корректорами, мой дорогой друг. И меня выгнали, если Вы помните, тотчас после положительной реакции советских газет на мои критикующие Америку статьи...

- Ладно, господин Лимонов, Вы что, всерьез верите, что у журналиста или писателя может быть Родина? Кончайте Вашу демагогию, лучше поговорим, как старые друзья.

- Давайте... как старые друзья. Только перестаньте называть меня господином, как в дореволюционной пьесе, а? Родина или нет, назовем ее потише: страной, где мы родились. Лишь для себя, не для нее, этой страны, или абстрактного общественного мнения, лишь для себя, я считаю унизительным и поганым занятием добывать себе хлеб насущный, диктуя местным солдатам: "Мы привели из разведки двух пленных...".

- В наших диктантах, насколько я знаю, никогда не упоминается конкретно, советские или русские это пленные. Пленный - и точка. Однако я лично не собираюсь защищаться, - Львовский взял солонку и стал почему-то высыпать соль себе на ладонь. - Вы правы. Я согласен с Вами, обучать американских солдат русскому языку - грязное дело. Bo-время Великой Отечественной Войны переводчиков вешали на площадях, вместе с полицаями. Но себя, извините меня, я выделяю из двух сотен беспринципных мужчин и женщин по нескольким причинам. Во-первых, я написал о нашем гадюшнике книгу, где я их разоблачаю. Во-вторых, я стою над схваткой двух пауков - СССР и Соединенных Штатов. Ни один из пауков мне не близок. Я даже хотел бы чтобы они друг друга высосали. Легче бы на планете дышалось... А почему вы такой старомодно-принципиальный стали, господин, пардон, мсье Лимонов? Куда девался ваш буйный анархизм... Помните наш лозунг: "Бей белых, пока не покраснеют, бей красных, пока не побелеют!" Вот это был лозунг... А вы...

Выражение лица Львовского вдруг сменилось на почтительное. Он встал.

- Hello, полковник! - Львовский пожал руку появившемуся из-за моей спины грузному загорелому старику в белых брюках и синей рубашке polo.

- How are you, Алекс? - старик потряс руку Львовского.

379

Познакомьтесь, полковник, это мой друг, писатель из Парижа.

- Полковник Брэкфорд. Париж, Франция или Париж, Нью-Джерcи? - Старик сдавил мою ладонь с такой яростью, что я захотел спросить его, что он этим себе или мне хочет доказать.

- Франция, - сказал я.

- Полковник Брэкфорд - наш самый верховный шеф, начальник школы. Полковник командовал парашютистами в Корее. - Все это Львовский сообщил стоя. - Садитесь с нами, полковник. Мы, правда, уже покончили с lunch.

- У меня встреча, boys. Встреча с леди. Но я присяду. Леди еще нет.

Он опустился на стул. Появилась, еще сильнее выпятив загорелый живот, возможно, довольная тем, что Джули Свэнсон покинула сцену, официантка.

- Heineken, полковник?

- Heineken, Сюзи...

- Белого вина, полковник? - Львовский поднял литровый графин с вином со стола и покачал им.

- От вина у меня изжога!.. Are you French? - Старик поглядел на меня и поскреб загорелый локоть загорелой ручищей.

- No, бывший советский, как Алекс...

- Ага, понятно... - лицо полковника озарилось, - значит, тоже шпион, как Алекс...

- Полковник считает меня советским шпионом, - Львовский довольно улыбался.

- А кто ты, Алекс? Здоровый экс-советский мужчина тридцати пяти лет, работающий преподавателем в американской военной школе, не может не быть шпионом. Ты шпион - Алекс. Но это нормально. Я думаю, у Алекса чин капитана ... А у тебя, Париж, Франция?

Я решил, что следует рассмеяться. И рассмеялся.

- Майор.

- Полковник не шутит, - сказал Львовский. - У него, однако, есть своя теория по этому поводу. Он считает, что военные давно бы договорились между собой, если бы не "ебаные политиканы"... Позвольте, полковник, я посвящу нашего друга в основы?

Сюзи принесла пиво. Стала выливать его, наклонив бокал, из бутылки в бокал. Полковник вырвал у нее бутылку.

- Будь ты проще, Сюзи! Что за церемонии... Валяй, Алекс, объясняй...