Конкистадоры

Бояре с татарскими князьками сходили на пушечный двор, желая похвастаться да попугать. Заглянули в стекольную мастерскую, затем пошли на склады. Татары хмуро смотрели на штабеля блестящих пушек, ровные ряды ружей и аккуратно составленные алебарды. Здесь можно снарядить великую армию, которая не то что Казань с Астраханью возьмет, до Персии пройдет без заминки! А когда казначей открыл хранилище, что до потолка было засыпано золотыми и серебряными слитками, тут уж не сдержался никто. Да столько золота-серебра не собрать от Китая до Варяжского моря! Затем пошли денежные сундуки да замшевые мешочки с каменьями. И сундуки не малые, в каждом по сорок килограммов золотых или серебряных монет. И мешочки пузатенькие, по килограмму каждый, не менее. Вот тут управляющий банком и открыл истинную причину ласкового приема.

— Я обязан вам порекомендовать быть крайне осмотрительными в своих высказываниях на приеме у губернатора, — предупредил Михаэль Маджоре.

— Печенкой чувствовал затевающуюся подлость, — отозвался боярин Андрей.

— Фряжские купцы что татарские воеводы, — заметил боярин Борис, — говорят одно, а на уме совсем другое.

— А что надобно голландцам? — спросил боярин Андрей.

— Как что? Александр с Владимиром обязались взять Крым, — пояснил банкир.

— Причем здесь Москва? — удивился Андрей Александрович. — Крымчаки нам досаждают только по указке казанского хана.

— Здесь совсем иной расклад, — начал пояснять Михаэль Маджоре, — вы же ганзейцев выгнали из Москвы.

— Поделом, устроили подлый обман с фальшивым серебром.

— Вместо них голландцы пришли, а завоюют Крым, так и венецианцы придут.

Бояре примолкли, история венецианского посольства еще не забылась. Долго иноземные послы обхаживали московских бояр и добились своего, нашли поддержку у Елены Васильевны Глинской. Когда дело шло к подписанию договора, где венецианцы получали право на монопольную торговлю в Москве, Елена Глинская неожиданно умерла. Затем последовало московское восстание, которое нанесло серьезный урон роду Глинских. Вместе с тем ущерб венецианского купечества никто не считал, а зря. Глинские отсиделись на Воробьевых горах, а торговля окончательно перешла к голландцам. Любое событие никогда не происходит само по себе. Взять поход Ивана Грозного на Новгород с казнями и разграблением городской казны. Жуть! Московская армия под рукой Малюты Скуратова-Бельского казнила треть новгородского купечества! За что? Неужели патологическая страсть к убийству? Ан было за что. За ганзейское псевдосеребро. Долго Москва предупреждала новгородцев, грозила и увещевала: выбросьте фальшивые деньги, переплавьте в украшения да посуду. Не послушались и разгневали царя Ивана Грозного. Пришли стрельцы и сделали обыски. А как поступают с теми, кто связан с фальшивыми деньгами? Казнят, и не только на Руси. Можно назвать Ивана Кровавым, а можно и Иваном Справедливым, но Грозный — самое точное определение. В Москве вывезенные из Новгорода медно-никелевые денежки пустили на посуду, некоторые образцы которой до сих пор стоят в Грановитой палате.

Понятное дело, бояре Андрей Александрович Скопин-Шуйский и Борис Андреевич Бельский не могли знать будущего, зато в текущих обстоятельствах разбирались очень хорошо. Нежданное обретение богатых родственников не только послужило сближением некогда враждующих боярских родов. За миром последовал обмен взаимовыгодной информацией. Так что оба боярина прекрасно знали, кто и за что отравил Елену Васильевну Глинскую. И ввязываться в посольские дела они не собирались. Кто будет торговать в Москве — не их дело. Соответственно разговор с бароном Бреда прошел в любезных улыбках, без каких-либо обещаний или непродуманных слов.

— Вы должны объяснить молодым людям всю бесполезность военного похода на Крым, — в очередной раз убедительно говорил губернатор.

— Да сам Крым для России — никчемное дело, — ответил Андрей Александрович.

— Почему вдруг никчемное? Татары все же досаждают своими набегами, — для проформы возразил барон Бреда.

— Так-то оно так, — согласился Борис Андреевич, — только в Крыму татар нет.

— Позвольте, как это нет? А Бахчисарай?

— В Сарае живет хан со своей родней, — пояснил Борис Андреевич, — а татары пасут табуны в Диком поле.

— Это севернее полуострова?

— Да нет, — усмехнулся Андрей Александрович, — от Днепра до Крымских гор сплошь безжизненная соленая степь.

— Так как же Счастливчики собираются брать Крым?

— То нам неведомо. Татарва обычно поджигает ковыль, и все, хода нет.

— Не понял! Что здесь непреодолимого? Армии успешно проходили через безводные пустыни.

— Пустыня — это просто песок, а здесь соленая зола, которая вызывает у людей слепоту.

Ответ бояр понравился барону Бреда. Если Крым фактически неприступен, то угроза со стороны венецианских купцов переходит в разряд маловероятных. Хотя… Они ведь были в Москве, пытались вытеснить голландские торговые дома.

— Какой путь выбирают торговые караваны? — невинно поинтересовался барон.

— Так остался всего один Муромский тракт, больше нигде не пройти.

— А раньше как ходили?