Конкистадоры

Оба посланника прекрасно поняли скрытый смысл вопроса. Противостояние церкви и рыцарства не раз переходило в открытую войну. Население под знаменем церкви штурмовало орденские замки, рыцари захватывали и грабили резиденции священников. За всем этим стояли только деньги и больше ничего. Опасаясь вспышки взаимных обвинений в воровстве и несправедливом распределении церковной десятины, кардинал подозвал своего служку. Монах с рыхлым лицом встал рядом с папскими посланниками и начал читать нараспев:

«Я, герцог Александр Скопин, маршал военного похода на неверных, что свили свое змеиное гнездо на полуострове Крым, сим повелеваю:

Маршалу Тевтонского ордена благочестивому Генриху фон Гезе отправить в устье реки Днепр отряд рыцарей святого креста под предводительством лучшего ландмаршала ордена. Сим рыцарям предписывается найти удобное место и заложить крепость под названием Херсон.

Вышеназванная крепость получит сто пушек под двадцатикилограммовые ядра и надлежащее количество припасов.

Вышеназванная крепость должна послужить отправной точкой для уничтожения неверных, для чего в ней должно быть достаточно места для размещения войск, припасов и снаряжения.

На начало работ выделяется тысяча рублей золотом (двое служек вынесли поднос с золотыми монетами), для экипировки выделяется тысяча рублей серебром (четверо служек вынесли два подноса).

Каждый рыцарь под обустройство на новом месте получит сто рублей серебром. По его желанию прежние земли будут выкуплены по оценке Верховного госпитальера.

О начале работ сообщить незамедлительно».

Подносы с золотом и серебром своим магнетическим блеском притягивали взоры всех присутствующих. Перед глазами сияли полновесные золотые и серебряные монеты, а не тевтонские шиллинги, талеры или крошечные, как детский ноготок, польские злотые. Верховный госпитальер, чьи обязанности в лечении людей уже давно были забыты, судорожно подсчитывал возможный гешефт от «правильной» оценки имущества рыцарей. Маршал лихорадочно придумывал повод, по которому ему необходимо уехать на строительство крепости. Только Hoch — und Deutschmeister сидел мрачнее тучи. Он понял: в тело его ордена вбит золотой кол раздора.