Конклав

«Если Ты желаешь призвать его к Себе и оставить меня, то дай мне силы стать камнем для других».

В зеркале под желтой лампой он увидел свое лицо – трупного цвета и рябое. Ему нужен был знак, какой-нибудь приток силы. Лифт резко остановился, но желудок как будто все еще продолжал подниматься – и Ломели для устойчивости ухватился за металлические перильца. Вспомнилось, как однажды, когда он ехал в этой кабине вместе с его святейшеством в самом начале его папства, на этаже вошли два пожилых кардинала. Они сразу же упали на колени, потрясенные тем, что оказались лицом к лицу с наместником Христа на земле, но папа только рассмеялся и сказал: «Не стоит волноваться, встаньте, я всего лишь старый грешник, ничуть не лучше вас…»

Ломели поднял подбородок. Его маска для публики.

Двери открылись. Плотная стена темных костюмов расступилась, пропуская его. Он услышал, как один агент безопасности прошептал себе в рукав:

– Здесь декан.

По диагонали площадки перед папскими покоями стояли, держась за руки и плача, три монахини из Конгрегации дочерей милосердия святого Викентия де Поля[5]. Навстречу ему двинулся архиепископ Возняк, префект Папского дома, моложе Ломели. За очками в металлической оправе кардинал увидел распухшие от слез глаза.

Архиепископ беспомощно поднял руки:

– Ваше высокопреосвященство…

Ломели обхватил его лицо и почувствовал под ладонями щетину.

– Януш, он в вашем присутствии всегда был так счастлив.

Потом другой телохранитель (а может быть, кто-то из похоронной команды – и те и другие были одеты одинаково), точнее сказать, одна из фигур в черном открыла дверь в покои.

Маленькая гостиная и еще меньше спальня за ней были полны народа. Впоследствии Ломели составил список присутствовавших, в который вошло более десятка человек, не считая агентов безопасности: два доктора, два частных секретаря, архиепископ Мандорфф – обер-церемониймейстер папских литургических церемоний, не менее четырех священников из Апостольской палаты[6], Возняк и, конечно, четыре старших кардинала Католической церкви: государственный секретарь Святого престола Альдо Беллини, камерленго[7], или камерарий, Святого престола Джозеф Трамбле, великий пенитенциарий, или главный исповедник, Джошуа Адейеми, а также он сам, декан Коллегии кардиналов. Он-то в своем тщеславии воображал, что его вызвали первым, но теперь увидел, что последним.

Ломели последовал за Возняком в спальню папы – впервые. Прежде большая двойная дверь всегда была закрыта. Он увидел папскую кровать эпохи Ренессанса и распятие над ней, обращенное к гостиной. Кровать занимала почти все пространство – квадратная, из тяжелого полированного дуба, она была слишком велика для спальни. Только она здесь и свидетельствовала о величии. Подле нее склонились на коленях Беллини и Трамбле. Ломели пришлось переступить через их голени, чтобы подойти к подушкам, на которых покоилась чуть приподнятая голова папы. Тело под белым покрывалом, руки сложены на груди над простым железным наперсным крестом.

Он не привык видеть его святейшество без очков, которые теперь лежали на прикроватном столике рядом с ободранным дорожным будильником. Оправа оставила два красноватых пятнышка на переносице папы. Ломели по опыту знал, что лица у покойников часто обвислые и глуповатые. Но лицо перед ним выглядело живым, чуть ли не радостным, его словно прервали, не дав докончить предложение.

Ломели наклонился поцеловать папу в лоб и заметил слабый мазок белой зубной пасты в левом уголке рта, ощутил запах мяты и травяного шампуня, прошептал:

– Почему Он призвал вас, когда вы еще столько всего хотели сделать?

– Subvenite, Sancti Dei… – начал читать литургию Адейеми.

Тогда Ломели понял, что все ждали его. Он осторожно опустился на колени на отполированный паркет, сложил руки в молитве на краю покрывала и закрыл лицо ладонями.

– …occurrite, Angeli Domini…

«Придите на помощь, святые Божии, встречайте его, ангелы небесные…»

Бас-профундо нигерийского кардинала гулким эхом разносился по крохотной комнате.

– …Suscipientes animam eius. Offerentes eam in conspectu Altissimi…

«Примите душу его и явите пред Всевышним…»