Конкуренты (ЛП)

Другую руку Уэстон положил мне на шею. Пальцами он провел сначала по моему горлу, а потом по ключице.

Остатки моего сопротивления растворились с этими движениями. Я открыла глаза и увидела, с каким желанием он на меня смотрит.

– Ладно. Но на этом все закончится. Я серьезно, Уэстон. Так не должно продолжаться.

– Как скажешь.

– Я не шучу.

– И я. А теперь повернись. Руки на стол и не отрывай взгляд от зеркала.

Трудно изобразить праведное негодование, когда собираешься наклониться и дать мужчине войти в себя. Но я была стойкой.

– Эй, Соф?

Я встретилась с его взглядом в отражении.

Он усмехнулся.

– Кончать или не кончать – вот в чем вопрос.

Я еле сдержалась, чтобы не засмеяться.

– Давай уже кончим с этим.

_____________________

«Кончим. При чем, дважды».

Я вздохнула, приглаживая волосы. Для мужчины, который так хотел, чтобы у меня были собраны волосы, Уэстон как-то уж слишком быстро распустил их. Он точно был любителем тянуть их во время секса. И, к моему отвращению, я наслаждалась каждым рывком.

А теперь пришло время того, что я так сильно ненавидела. Через две минуты, после того, как Уэстон поправил мне юбку и ушел в ванную, холодок рациональности заменил тепло абсурдности. Моим легким будто недостаточно воздуха, когда Уэстон рядом и смотрит на меня темными, полными желания глазами. Но как только это заканчивается, поток кислорода снова наполняет мой мозг.

Я поторопилась собрать все свои вещи до того, как Уэстон выйдет из ванны, но опять не успела. Стоя в коридоре, я наклонилась поднять свою сумку, как почувствовала его руку на своей.

– Дай мне две минуты и номер твой.

Я обернулась.

– Ты отдашь мне люкс?

Он кивнул.

– Мне нужно только собрать вещи.

– Уверен? – я изучала его лицо.

– Мне нравится идея меняться через неделю, – он усмехнулся.

Я закатила свои глаза, понимая, что впервые с ним чувствую себя так комфортно.

– Иди пакуй свои вещи, придурок.

Уэстон улыбнулся и исчез в спальне. Через несколько минут он вышел с закрытой сумкой в одной руке и рубашкой в другой. Поставив на пол сумку, он быстро натянул рубашку, и я впервые заметила на боку Уэстона огромный шрам. Он был сливался с тоном его загорелой кожи. Раньше я отвлекалась на его идеальные мышцы, наверное, поэтому и не заметила.

– Это из-за какой-то операции? – я спросила.

Уэстон нахмурился. Он посмотрел в пол и начал застегивать рубашку.

– Ага.

Очевидно, он не хотел продолжать этот разговор, но мне было любопытно.

– А на чем операция была?

– На почке. Очень давно.

– Ох, – я кивнула.

Он поднял с пола сумку, не заботясь о том, чтобы до конца застегнуть рубашку или хотя бы ее заправить.

– Я оставил тебе кое-что в спальне.

– Что именно?

– Увидишь.

Уэстон не знал, как попрощаться. Но через несколько секунд заговорил.

– Ты ведь понимаешь, что я ухожу потому, что вижу – ты хочешь побыть одна, верно?

– Спасибо.

– Пока я еще здесь: мне нравится твоя задница, но я не против заняться сексом лицом к лицу в другой раз. Может даже попробовать на вкус твои губы, которыми ты так любишь кричать на меня, – он подмигнул. – Может даже укусить их пару раз.

Я вздохнула и отвела взгляд.

– Не должно быть другого раза. Нам правда стоит это прекратить.

Даже не видя, я знала, что Уэстон улыбается.

– Спокойной ночи, Фифи.

Глава 10

Уэстон

– Как ты, старик?

– У меня геморрой размером с мяч для гольфа еще с тех времен, как у власти был Клинтон, а ты единственный, кто меня навещает, – проворчал мистер Торн. – Сам догадаешься?

Я улыбнулся и придвинул кресло к его постели.

– Мог бы и не посвящать меня в детали. А насчет последнего… Ты тот еще счастливчик.

Он махнул на меня рукой.

– Принес?

Покачав головой, я достал десять лотерейных билетов из внутреннего кармана пиджака и четвертак из брюк. Взял с тумбочки книгу и положил ему на колени, чтобы было удобнее стирать защитный слой с билетов.

Мистер Торн сразу приступил и, не поднимая глаз, указал на тумбочку.

– Не забудь взять десятку из моей заначки.

– Хорошо.

Этот разговор повторялся с тех пор, как я вернулся в Нью-Йорк и стал навещать его. Я даже не уверен, знает ли он, что я ни разу не взял у него денег. Десять долларов – наименьшая плата, которую я мог заплатить в благодарность за все те годы, когда этот старик выслушивал меня.

Пока он был увлечен билетами, я взял пульт от телевизора и переключил на канал CNN.

– Эй, я вообще-то смотрел.

Я поднял бровь.

– Правда? Давай я тебе помогу: отец – не лысый здоровяк, а тощий волосатик с кривыми зубами.

Большую часть времени мистер Торн проводил за просмотром «Шоу Джерри Спрингера» и ему подобных. Я понятия не имел, был ли этот эпизод об определении отцовства, но все эти тупые шоу одинаковы.

– Умник хренов, – проворчал старик.

– Знаешь, что им нужно сделать на одном из таких шоу? Немного изменить сценарий: пригласить гостей, у которых годовой доход минимум миллион долларов. Может, я смог бы уговорить кое-кого из семьи поучаствовать. Перетряхивать грязное белье богачей также увлекательно, как и тех, у кого нет ни гроша в кармане.

– Как будто кто-то может приблизиться к уровню твоей грязи, избалованный ты деньгами мальчишка, – усмехнулся он.