Конкурс песочных фигур

На следующий день Головин уже был в состоянии спросить Карину о происхождении ключа – но это был уже следующий день, который уносил его все дальше от Белогорска. К концу поездки оформилась здравая мысль, что он вернется, примет ситуацию такой, как есть, и по ходу поймет, что делать. Все эти метания не мешали ни дорожному движению, ни переговорам, и он был горд собой, совсем как в подростковые годы, когда удавалось подавлять вспышки ярости и создавать ощущение, что ты хозяин и себе, и собственным эмоциям.

К тому же Ира Голубева, которой он позвонил с просьбой покормить собак, кота и кролика, сообщила, что там и без нее все сыты. Только Кошаня, кажется, приболел, но его лечат, и с ним сидит Каринина дочка. Услышанное показалось добрым знаком. Карина не бросила его зверинец, значит, и сама не ушла! Он был по-настоящему растроган. До сих пор ни одна живая душа не любила его дом так же, как он сам, даже тетя Зина и родители. О Кошане он совсем не волновался – что там может случиться с Кошаней, с которым никогда ничего не случалось, – и больше думал, как увидится с Кариной и как будет ее благодарить, и не важно, что она там решила.

И вот она прямо перед ним, в трех шагах! Брюнет сияет. А он, Головин, – человек-невидимка: окна у машины тонированные, вокруг полно других БМВ. Он смотрел не мигая, потом схватил мобильник. Напряженно следил, как она достает трубку из сумочки, как отвечает одними губами – и одновременно услышал ее голос. Почти прокричал, не отвечая на приветствие:

– Ты где?

– Я в Москве, в «Макдоналдсе» на Пушкинской! А ты где? Тебя так хорошо слышно! Домой едешь?

Не врет, не уклоняется от ответа, говорит то, что есть и что он видит собственными глазами.

– Ты что там делаешь?

– Делаю людей счастливыми! – смеялся родной голос. – Погибающему студенту контрольную привезла. Подожди секунду, он торопится.

Володя неотрывно смотрел на нее – лицо Карины светилось тем же особенным мягким светом, как во время разговора с Иринкой. Светилось для него – он смотрел и не верил, и уже не обращал внимания на то, как студент забирает диск и файл с листочками, расплачивается и уходит.

– Ну что, как съездил? Нормально? Все получилось? – доносились вопросы из трубки, и особенная подсветка не пропадала, и он не хотел, чтобы она исчезла, и сказал первое попавшееся:

– А ты еще не обедала? – На ее столике было пусто. – Давай куда-нибудь зайдем. Я тоже в Москве.

Она улыбнулась – ему! – и он так обрадовался, что готов был выскочить из машины.

– А ты подъезжай на Кузнецкий Мост, – предложила Карина, – мне туда по журнальным делам сейчас нужно. Там рядом «Муму», помнишь?