Конрад Керз: Ночной Призрак (ЛП)

— Ага, — иронично поддакнул он. — Что угодно. В том числе и что-то плохое.

Капитан снова посмотрел на экран ауспика. На этот раз он прижался к смотровому кожуху очень плотно, чтобы внутрь не проникал свет, и его жирные щеки свесились по обе стороны от устройства.

— А, ничего ты не понимаешь, — отмахнулся он. Этот аргумент часто звучал из его уст. — Вы, молодые, приходите на корабль и думаете, что все уже знаете. Но если осторожничать, то никогда не станешь капитаном-хартистом такой славной посудины.

Элвер не считал, что к «Шелдруну» подходит эпитет «славный». Корабль больше всего напоминал груду металлолома и, в общем-то, ею и был. Этот ржавый медлительный грузовик массой полмиллиона тонн мог разогнаться только до субсветовой скорости, поэтому курсировал взад-вперед между двумя захолустными системами, которым, по воле галактической фортуны, довелось находиться недалеко друг от друга. На этом их положительные качества заканчивались. Если бы Элвера раскрутили до головокружения, а потом перенесли на Диамант или Ксен V, он не сообразил бы, где именно оказался. Все пограничные миры были одинаково мрачными и грязными.

Овертон уже все решил. По какой-то причине, которую, вероятно, считал логичной и само собой разумеющейся, капитан притворялся, что раздумывает над дальнейшими действиями, хотя подчиненные уже поняли, что их отправят добывать чертову штуковину.

— Там должны быть технологии. Может, даже археотех, а это целое… небольшое состояние. Тут в космосе плавает много всего, оставшегося после войны. Очень много.

Капитан был жаден. И вечно твердил о проклятой войне, которая закончилась, когда Элвер был ребенком. Теперь она — достояние истории. Магистра войны победили. В худшие мгновения своей жизни Элвер думал, что для таких, как он, не многое бы изменилось, если бы Хорус сбросил Императора с трона. Жалкое существование пустотника не зависит от того, кто властвует над Галактикой.

Овертон громко фыркнул, отхаркнул комок слизи и сплюнул на палубу. Плевок пролетел сквозь решетчатый настил и вскипел, упав на перегретый металл оборудования уровнем ниже.

— Гравек! Снижай скорость и выводи нас на параллельный курс с этой штукой, пока сигнал не исчез.

— Лучше бы ей быть чем-то ценным… — протянул рулевой. — Эта кривая кажется не такой уж большой. — Он указал на график корректировки курса на своем исцарапанном рабочем дисплее. — Но мы все равно потратим время и топливо. Потом нам понадобится минимум неделя, чтобы разогнаться до текущей скорости, и еще больше, если замедлимся сильнее, чем до половины световой.

На самом деле рулевой даже не собирался спорить с капитаном и ворчал просто для проформы. Он уже переключал рычажки и жал на кнопки. Старый корабль загудел чуть иначе. По корпусу прошло несколько волн сильной вибрации — включились главные маневровые двигатели.

Маневр сброса скорости был долгим, рискованным и неудобным для команды, но при этом самой простой частью плана. Сложность заключалась в поимке объекта. После того как «Шелдрун» вышел на нужную траекторию, потребовалось два полных дня, чтобы поднять груз на борт.

Элвер помчался на грузовую палубу сразу, как только услышал звук сирены, разносящийся по грязным коридорам «Шелдруна». Он надеялся, что загадочная находка окажется куском бесполезного мусора. И это, хотя и испортит настроение Овертону, а заодно и жизнь всей команде, никому не навредит. Однако восторженные крики в вокс-сети говорили об ином. Грузовая палуба не успела наполниться воздухом, и Элвер дрожащими от легкого ужаса руками поспешил натянуть на лицо маску респиратора и забросить за спину баллоны с дыхательной смесью. Оказавшись в переполненном людьми отсеке, он понял, что боялся не зря.

Запах открытого космоса пробился сквозь старые фильтры. Некоторым казалось, что пустота пахнет пряностями. Другим — что пылью. Хотя этот характерный аромат сопровождал Элвера с первых дней жизни, парень так и не сумел к нему привыкнуть, и ему, в отличие от большинства, он не нравился. Для него космос пах горелым металлом или ионизированным воздухом, который только что рассекли лазерные лучи. В любом случае — ничего приятного: резкая химическая вонь, настолько едкая и сухая, что разъедала слизистую носа и пробиралась дальше, в горло. Элвер начинал чихать, у него слезились глаза и текло из носа. Каждый раз, когда ему приходилось отправляться в шлюзы или на грузовую палубу после того, как туда впускали холод пустоты, он по нескольку часов плевался слизью.

Но прямо сейчас слизь волновала парня меньше всего.

Манипулятор «Шелдруна» уже притащил добычу в грузовой отсек. Устройство представляло собой громадную механическую руку, перемещающуюся по потолочным рельсам. Она выдвигалась наружу через специальный тоннель с однокамерным шлюзом в конце. Лишь его мембрана отделяла внутренности корабля от вакуума. Люмен-полосы заливали все вокруг ярким натриевым светом, окрашивая находку в оттенки оранжевого.