Констанс, или Одинокие Пути

Пять немецких офицеров переглянулись, стараясь под наигранным высокомерием скрыть свою растерянность — видимо, упомянув евреев, принц грубейшим образом нарушил приличия. Фон Эсслин смотрел вдаль, настроив слух на Фишера, который, подумав минуту, в течение которой все всматривались в него, как в колодец, словно хотели увидеть его детство, улыбнулся и облизнул губы. Констанс поразило, что ни один не смутился, ни один не почувствовал себя преступником. Все они верили в справедливость того, что делали! Как-то не по себе было лишь генералу, но он, похоже, размышлял о чем-то своем, давно миновавшем.

— Вам надо поехать в Виши, — сказал Фишер. — У Лаваля бюро, где занимаются еврейскими проблемами. Но учтите, что из этого ничего не выйдет. Вам ничем этого не остановить — он называет это профилактикой.

Перекладывая нож и вилку, Фишер еще раз улыбнулся, вернее изобразил змеиный оскал, глаза его в этой «улыбке» не участвовали. Маль лениво усмехнулся и добавил:

— Теперь, когда у французской милиции своя форма, все будет в порядке.

Это замечание как будто отворило шлюз, и все с готовностью заулыбались.

— Что за форма? — поинтересовался принц, и высокомерный Фишер дал ему подробное описание: брюки цвета хаки, синяя рубашка и берет.

— Не удивлюсь, если они потребуют, чтобы мы салютовали им на улице, — произнес он веселым тоном, и его аудитория, состоявшая из мужчин, тоже облаченных в форму, вежливо расхохоталась.

— Отлично, придется обратиться к Лавалю, — сказал принц, — если у вас нет полномочий, если вы лишь инструменты в руках старого маршала.

Немцам это не понравилось, и Констанс, ощутив их враждебность, решила разрядить напряжение и обратилась к генералу.

— Aber

,[120] мою проблему, генерал, можете решить вы, я в этом уверена. У меня есть дом рядом с деревней Тюбэн. Если я приму предложение Красного Креста, вы позволите мне там жить, пока я буду работать в Авиньоне? Прежде я проводила там лето, так что, надеюсь, смогу приспособить его для нормальной жизни. Вы позволите?

Немцы вздохнули с облегчением, так как решить вопрос с домом было делом нетрудным. Они даже почувствовали, что их переполняет старомодная галантность.

— Не вижу причин для отказа, — любезно отозвался генерал. — Кстати, здесь находится нужный вам человек. Эй, Лансдорф!

Глухой офицер приставил ладонь к уху, и профессор Смиргел пересказал ему суть вопроса, не сводя голодного и восхищенного взгляда с Констанс, поразившей его своим патрицианским произношением. Несколько секунд у Лансдорфа было удивленное лицо, но потом он энергично закивал головой, показывая, что понял проблему Констанс, сердце которой екнуло от радости.

— Однако вам будет там очень холодно и не совсем безопасно, — подумав, произнес генерал. — Но я не сомневаюсь, что вы сумеете все устроить, может быть, предпочтете разделить дом с кем-нибудь? А у Красного Креста есть автомобиль или нет?

Все начали высказывать свои догадки и предположения, а Маль оказался весьма сведущ в ценах на бензин — как на черном рынке, так и выдаваемого по карточкам. Тема еще не была исчерпана, когда всех пригласили пересесть в обитые кретоном кресла, стоявшие там же, в столовой. Смиргелу удалось обогнать всех и скользнуть в кресло рядом с Констанс, так что его ретивость она поначалу приняла за домогательство — даже испугалась, что стала предметом обожания этого козлоподобного существа. Но вскоре выяснилось, что у него совсем другое на уме.

— Вы были знакомы с лордом Галеном? — спросил он, как только представилась возможность, и Констанс кивнула. — Вам известно, чем он занимался?

Этот вопрос был опасным, и Констанс помедлила.

— Очень приблизительно. Он был деловым человеком. Наверно, принц расскажет вам больше.

Однако принц решил быть сдержанным.

— Я был лишь так называемым «спящим партнером».[121] А он хотел найти сокровища тамплиеров. Чего только мы не нашли, но только не это… Греческие и римские скульптуры, средневековые изделия, оружие античности…

Все слушали его с почтительным вниманием.

— Не было никаких сокровищ! — воскликнул он уверенно. — Не было!

Наступило долгое молчание. Офицеры повернулись к Смиргелу, словно к оракулу, который, единственный, имел право на свое мнение об этом предмете, — собственно, так оно и было, ибо никаких других обязанностей, кроме поиска сокровищ, у него не имелось. С насмешливым видом он закурил сигарету, потом, внимательно глядя на Констанс, видимо, чтобы понаблюдать за ее реакцией, сказал:

— От старшего клерка Катрфажа мы слышали совсем другое. Мы арестовали его, и я лично его допрашивал. Должен прибавить, что этот вопрос очень важен для нас, так как сам фюрер выразил к нему горячий интерес. Я здесь с особым заданием — раскрыть тайну сокровищ.