Константин Багрянородный. Монарх от Бога

- Господи, помоги нам вывести злодеев на чистую воду! - воскликнул Багрянородный.

- Скоро всё прояснится, Божественный. - И, тяжко вздохнув, Диодор добавил: - Голоден я. Попросить бы Гонгилу…

- Да мы тебя сейчас напоим и накормим. - И Багрянородный, позвав Гонгилу, велел ему принести ужин.

Гонгила вернулся скоро. Он поставил поднос рядом с рукописью Багрянородного. Император не заметил этого.

- Садись, славный Диодор. Ешь и рассказывай, как выследили Феоктиста и Стефана.

- Да всё было просто, Божественный. Мы поставили силки на пути дичи, и она попалась.

- Вот ты всегда такой, у тебя всё просто. А речь-то идёт о заговоре, - посетовал Багрянородный.

- Верно, Божественный, о заговоре. И, надо думать, что теперь заговорщики, если им будет позволено, попытаются добраться до тебя.

Багрянородному и Диодору было о чём поразмышлять. Они принялись вспоминать все, что вот уже многие годы тайно вершили Стефан и Константин.

- Нам бы надо было сурово наказать их тогда, когда они совершили нападение на государственную казну, - вспомнил Багрянородный время накануне своего путешествия к «дару Божьему». - Тогда Стефан и Константин чуть было не захватили больше ста тысяч золотых милиаризиев.

- Но в ту пору против них мало было улик, Божественный, - заметил Диодор. - Теперь всё по-иному.

В полночь Гонгила привёл в опочивальню императора Сфенкела. От сажи и пыли он был похож на негра и белозубо улыбался.

- Ну что, славный Сфенкел, ты улыбаешься, значит, добыл истину?

- Добыл, Божественный, и всё расскажу по порядку. Но прежде пошли гвардейцев Никанора арестовать Феоктиста, Стефана и Константина, пока они в своих норах.

- Ты убеждён, что пришло время арестовать их?

- Да, Божественный. Феоктист поведал Стефану о том, как он захватил Романа Лакапина, что сотворил с ним на памфиле и куда отвёз. - Сфенкел помрачнел, взял кубок Диодора, выпил вина и продолжал: - По словам Феоктиста, пираты, которые увозили императора на своей памфиле, зельем превратили его в бессловесное животное по имени Селвек. Под видом стратиота его отвезли на остров Протэ и сдали в монастырь, как якобы повелел его господин за то, что Селвек украл у него овцу. Господи, это было страшно слушать! Игумену Лакапина представили как бесноватого, мнящего себя императором. А он, в рубище, выкрашенный хной, лишённый памяти, всё твердил: «Я - Селвек, я - Селвек!»

- Боже мой! Это страшно, что ты рассказываешь. Всех их сжечь на Амастрийской площади за подобные зверства над императором! - И Божественный повелел: - Гонгила, отправляйся с Никанором и гвардейцами и арестуй всех злодеев.

В эту же ночь цари Стефан и Константин, а также купец Феоктист были схвачены. Их посадили в каземат под дворцом Магнавр. Вскоре же начались допросы. По ходу следствия всё говорило о том, что они достойны казни. Но их спасло от казни чистосердечное признание в преступлении против отца. Кто их побудил, к исповеди, было неведомо, но поговаривали, что к этому причастна их сестра императрица Елена. Когда это признание было оглашено и братья поклялись на Евангелии и кресте, что никогда больше не посягнут ни на кого, Багрянородный объявил им свою милость. Им отменили казнь. Но Багрянородный не оставил их без наказания. Он повелел постричь братьев в монахи и отправить на остров Протэ.

- Исцелите там отца и тогда будете прощены, - сказал Стефану и Константину в назидание Багрянородный.

Хронисты отмечали: «Вскоре (27 января 945 года) оба заговорщика были свергнуты и отправлены в монастырь к отцу, принявшему их, по рассказу Лиутпранда, с горькими насмешками».

Константин Багрянородный пытался привезти Лакапина в Магнавр, но после поездки Христофора и Павла-Полиевкта на остров Протэ они отговорили Багрянородного возвращать отца.

- Божественный, наш отец неизлечимо болен разумом. Его не вернёшь к прежней жизни. Там, в святой обители, ему будет почёт и его согреют теплом.

- Аминь, - только и ответил Багрянородный.

Роман Лакапин, простоявший двадцать четыре года императором рядом с Багрянородным, преставился спустя четыре года после насилия над ним.

Глава двадцать шестая. ЯВЛЕНИЕ КОНСТАНТИНА ДУКИ

Потеря соправителя Багрянородного Романа Лакапина не прошла для императорского двора бесследно. Всё-таки двадцать четыре года государство управлялось твёрдой рукой умного и деятельного басилевса. Теперь, когда не стало Романа Лакапина, Константин Багрянородный почувствовал себя на троне неуверенно. Он даже не знал многих своих сановников по имени. Позже Багрянородный сам над собой посмеётся, когда будет писать сочинение «Об управлении империей». Но пока было не до сочинений и приходилось принимать государственные решения, которых при Лакапине он не касался.