Константин Багрянородный. Монарх от Бога

Из бухты памфила вышла при слабом ветре, но по мере удаления он усиливался. Пришлось убрать парус. Памфила пошла на вёслах. Ветер превратился в ураганный, вздыбились волны. Они били в правый борт, и гребцы, хотя и не жалели сил, не могли удержать судно по курсу. Когда же вышли на середину Босфора, памфилу, словно щепку, понесло на восток. Волны накатывались выше бортов, заливали судно. Сломалась мачта. С каждым мгновением памфила оседала всё ниже. Шквалы западного ветра и волны несли её в самую горловину пролива, к Чёрному морю. И там, в узком месте, памфила налетела на купеческую кумбарию[23] арабов. Раздался оглушительный треск. Борта не выдержали, суда развалились, их захлестнул могучий вал и поглотил. Стихия продолжала неистовствовать.

Спустя неделю после шторма с южного побережья Босфора пришла в бухту Золотой Рог лёгкая скидия. Лев Фока прислал в Магнавр казначея Харимона. Он всегда приплывал в конце года за денежным довольствием для армии. И когда логофет Феаген, управляющий императорским казначейством вместо отстранённого Василия, спросил Харимона, прибыл ли к Льву Фоке сановник Неофит, тот ответил:

- Я в этом месяце никого из высоких чинов на довольствие не ставил и даже новых лиц в штабе не видел.

- Странно. Семь дней назад отбыл в Никею на памфиле Неофит. Может, его захватил шторм?

- Я слышал, что в проливе погибло много судов. Но больше купеческих кумбарий.

Поговорив с Харимоном, Феаген отправился к логофету Ромилу, занявшему место Неофита, и рассказал ему то, что услышал от казначея из Никеи. Ромил прошёл на доклад к императору Александру. Выслушав Ромила, Александр ничего не сказал. Он задумался, и было над чем. Кто-то сильный и отважный бросил императору вызов, и гибель фаворита в морской пучине - это предупреждение ему, Божественному. Выходило, что его противник обладал демоническим даром. Предполагал Александр давно, что разгул стихии в Босфоре не во власти природы, а в руках демонов, и теперь надо было ждать возмездия ему, Божественному. Не владеющий твёрдым духом Александр принялся искать врагов близ себя. Его поиски увенчались успехом. Он узнал, что великий доместик Анатолик и Константин Дука были в родстве по материнской линии. Но не только это вызвало подозрение императора во враждебности Дуки к нему. Он заметил, что глаза Дуки излучали демоническую силу. Александру оставалось только следить за ним, ждать проявления демонизма и тогда судить его церковным судом, а это значило предать смерти на костре.

Не умеющий быть скрытным, Александр вскоре выказал свой страх перед Дукой, и умный бывший доместик школ понял, что в лице императора Александра он приобрёл лютого врага, который ищет малейшего повода посчитаться с ним. Особенно это стало ясно Константину Дуке, когда во время застолья по случаю Рождества Христова захмелевший император, грозя ему пальцем, сказал:

- Гибель моего славного дворецкого Неофита на твоей совести, доместик школ. Запомни это.

Константин Дука счёл незаслуженным это подозрение и оттого вдвойне болезненным. И в нём, гордом и обидчивом до озлобления, проснулась ненависть. Чтобы не выплеснуть её, не выдать себя, Дука ушёл с праздничного торжества. Уходил он с супругой Мелентиной и малолетним сыном Феоктистом. Провожал их логофет дворца Ромил. Он успокаивал Дуку:

- Ваша светлость, не надо обращать внимания на Божественного. Он всегда груб и резок, когда выпьет хмельного.

Ромил проводил семью Дуки до палат бывшего Логофета дворца Тавриона, которые Александр отобрал, когда «расчищал авгиевы конюшни» во дворце Магнавр. Прощаясь с Дукой, Ромил пожелал ему:

- Да не снизойдёт гнев Божественного на вашу голову, достойный Константин. Спокойной ночи. - И они расстались.

А наутро в день собора Пресвятой Богородицы императора Александра нашли в постели мёртвым. На полу валялся золотой кубок и стояла лужица недопитого вина. Вскоре слух о смерти императора облетел весь дворец Магнавр, и он загудел, словно растревоженный улей. В спальню императора сбежались сановники, пришли Зоя-августа и Багрянородный. Неожиданная смерть сильного, здорового человека потрясла всех своей загадочностью. Зоя-августа спросила сановников и смотрела при этом на логофета дворца Ромила.

- Кто уводил императора из трапезной в опочивальню?

- Я в это время провожал Константина Дуку, - ответил Ромила.

Все остальные промолчали. И эта загадка так и не будет распознана. И ни у кого не будет оснований осудить Константина Дуку. Все вельможи видели, как уходил он с семьёй из трапезной и провожал их Ромил.

Лишь мудрые старцы скажут, что таких таинственных смертей случалось в византийских дворцах немало и с ними всегда мирились.

Глава седьмая. МЯТЕЖ