Константин Багрянородный. Монарх от Бога

Невольно её мысли перекинулись в Константинополь, в Магнавр, к отцу Роману Лакапину, В этот час Елене показалось, что её отец пытается взять от жизни больше, чем она ему даёт. Нынче он великий доместик, глава вооружённых сил Византии - это ли не высокая честь для того, кто начинал путь воина простым лучником? Но Елена без сомнений знала, что её отцу мало чести быть вторым лицом в державе. Он тянется к короне. Удастся ли ему это, Елена не ведала, но ей теперь было очевидно и то, что Лакапин подомнёт под себя императора, встанет над ним, а в какой ипостаси, она пока не знала. Было ясно как божий день, что отец выдаст её замуж за Константина с каким-то умыслом. И Елена сочла, что совершит смертный грех, если допустит некий расчёт, идя к супружеству. Она не хотела быть орудием в руках отца на пути к императорскому трону.

Пятнадцатилетняя Елена здраво отдавала себе отчёт в том, что её ждёт нелёгкая схватка с отцом в борьбе за независимое от её отца положение Багрянородного. Она пришла к мысли, что сумеет постоять за своего будущего супруга. Проведя больше месяца бок о бок с Константином, она сумела до глубины души понять его характер и, самое главное, его жизненные интересы. Они сводились к одному: чтобы творить добро во благо империи, во благо подвластному ему народу. Елена поняла и то, как он намерен творить добро и благо. Ей, познавшей историю императорского двора с времён Юстиниана, было очевидно, что Константин повторит Юстинианов путь и будет созидателем. Чего? Пока Елена этого не ведала, но была убеждена в том, что его созидательная деятельность даст хорошие плоды. Конечно, он должен окружить себя достойными помощниками, будь то великий доместик, логофет дрома или простой спафарий - служитель в секрете.

В молчании, в созерцании моря, на самом деле в вихревой круговерти мыслей Елена и Константин провели у борта дромона не один час. Наконец Багрянородный заметил, что Елена расслабилась.

- Нам с тобой пора отдохнуть, - позвал Константин Елену.

Она лишь благодарно улыбнулась и направилась вниз к каюте.

Плавание близилось к концу. Путешественники устали, ничего не замечали вокруг и жили только впечатлениями увиденного и пережитого ранее. Тяготы длительного путешествия отразились на Елене больше, чем на других. В её годы ей, изнеженной дворцовой жизнью, ласками матери, вдруг ринуться за тысячи стадиев морского и сухопутного пути - такое по силам немногим. Но у Елены хватило мужества не быть никому обузой. Она с честью носила одежду воина, нигде не уронила своего достоинства, вела себя скромно, обыденно. Даже тогда, когда Багрянородный держал её на людях за руку, она не показывала, что гордится этим, хотя в душе и ликовала от благодарности к императору.

Елена помнила те дни, когда в Святой Софии короновали титулом императора царя Симеона и он говорил Константину, что теперь с лёгким сердцем отдаст свою дочь-царевну ему в супруги. Тогда Елена не придала значения этим словам, и произошло это по той причине, что она не испытывала к Константину никаких чувств, кроме дружеских. Но в те дни, когда они отправились в путешествие, в её душе уже зародилась ревность и даже зависть к той царевне. Вскоре, однако, в Елене исчезли всякие жизненные чувства. Это случилось в тот день, когда Константин в Синопе представил Елену как свою невесту. Она уверовала тогда в то, что Константин не изменит сказанному принародно.

В таком, то печальном, то приподнятом состоянии духа Елена возвращалась в Константинополь. Она ещё не строила воздушных замков, но каждый день, проводя время с Багрянородным, она показывала ему своим поведением, что их будущая жизнь сложится благополучно. Но в молодости многим присуще ошибаться. Не избежала этого и Елена. В ближайшие дни ей предстояло убедиться, что небо над её головой не совсем безоблачное.

В это солнечное утро все, кто был свободен от дел, вышли на верхнюю палубу дромона. В полночи путешественники миновали мыс Попаз, на котором стоял маяк, вошли в пролив Босфор и теперь, одолев последние сто пятьдесят стадиев, подплывали к бухте Золотой Рог. Всем хотелось видеть город, от которого отплывали два с лишним месяца назад. Константин и Елена стояли у борта, взявшись за руки, и крепко сжимали их. Они знали, что неутомимый Гонгила сумел послать в Магнавр гонцов с вестью о возвращении императора и им предстояла волнующая встреча.

Наконец суда вошли в бухту и по расчищенной водной глади поплыли к императорским причалам. Путешественников приветствовали моряки со стоящих в гавани судов. На причале, к которому пристал корабль императора, было тесно от людей. Здесь собрались близкие сановники, вельможи, купцы, простые горожане. Но взгляд Елены торопливо блуждал по толпе и не находил матери Константина, Зои-августы. «С нею что-то случилось», - мелькнуло у Елены. Она посмотрела на Константина, который махал кому-то рукой, и спросила:

- Ты видишь матушку?

- Нет, я её не вижу, но вижу патриарха.

- Божественный, с твоей матушкой что-то произошло, - обеспокоенно произнесла Елена.

- Не волнуйся. Может быть, у неё дела…