Конт

Дверь казармы открылась, и из нее стали выходить люди – женщины, мужчины, дети, старики, последним вышел коренастый широкоплечий раб с черной бородой, на руках он держал спеленутого младенца. Люди выстроились в ряд и в абсолютной тишине опустились на колени, склонив головы. Только двое остались стоять в этом полном безмолвии. Кто же ты такой, брат Искореняющий? И отчего у конта вдруг сделались ледяными руки и появилось огромное желание согнуть колени?

– Почему вы не преклонили колени перед темным ликом?

Глаза ксена слегка светились серебром. Впервые Виктория видела в них незамутненное удивление. Алвис смотрел на конта, и в его взоре таяли вопросы, которые он так и не задал. Она медленно положила ладонь на рукоять кинжала. Привычные движения разогнали холод, а ощущение теплой рукоятки под пальцами вернуло уверенность. Вокруг стояла звенящая тишина, даже насекомые облетали застывших людей стороной. Слишком тихо, нереально тихо. Виктория перевела взгляд на своих воинов, они тоже стояли на коленях, опустив головы. Здесь были все жители замка. Когда успели появиться слуги в закопченных одеждах и раненые воины, она даже не заметила. Нейролингвистическое программирование? Массовый гипноз? А фамилия Алвиса – Мессинг? Такие умения вызывают страх, ведь прикажи ксен, и вся эта зомбированная толпа может броситься на конта. Это страшно, но с этим придется разобраться позже, к ксену накопилось слишком много вопросов, ответы на которые ему придется дать. Виктория развернулась к своим воинам. В груди привычно поднялась ярость, сминая беспокойство и мрачные мысли. Впервые она была рада ей, словно старая и долгожданная подруга вернулась домой после долгого отсутствия.

– Зачем Рэй послал вас со мной?

Старший среди воинов поднял на конта глаза, но с колен не встал, Виктория заметила, что его взор словно затуманен, а губы кривятся в еле сдерживаемой улыбке. Обычно так смотрят пьяные люди, как будто стараются сфокусировать взгляд на определенном предмете. А еще такой взгляд она видела у людей, принимающих опиум… Воин открыл рот и попытался ответить, но не смог. Виктория в бешенстве повернулась к ксену.

– Верни моих людей в нормальное состояние.

Удивительно, но Искореняющий не стал спорить, он поймал взгляд воина и, шепнув что-то, дотронулся кончиками пальцев до его лба.

– Как прикажете, кир Алан, – весело сообщил ксен, переходя к следующему воину.

Виктория проводила его задумчивым взглядом. Такое поведение не было типично для обычно сдержанного и строгого брата Искореняющего. Неужели она в нем ошиблась и этот молодой мужчина может быть открытым и веселым? И таким привлекательным… По телу пронесся горячий вал и застыл где-то внизу живота. Да что это за мысли такие? То она краснеет и бледнеет при виде обнаженного игуша, теперь странные думы и желания возникают при взгляде на татуированную грудь Искореняющего. О нет! Только не это! Неужели молодое тело все же берет вверх над разумом? И почему оно чаще реагирует на мужчин и лишь изредка – на противоположный пол? Потому что мозг не воспринимает женщин как сексуальный объект, вот почему. Она ведь ощущает себя стопроцентной женщиной, запертой в мужском теле. Как все сложно! Не думать, не сейчас! Конт тряхнул головой, отгоняя крамольные мысли, и повернулся к воину, который так и остался стоять на коленях, но его взгляд уже был осознанным и внимательным. Виктория повторила вопрос.

– Капитан приказал защищать вас, кир.

– Интересно, как вы собираетесь это делать, валяясь в пыли на коленях?

Виктория чувствовала, как закипает, она едва сдерживалась, чтобы не ударить ногой по опущенному лицу воина.

– Но… это ведь Длань…

– И что? Ты кому приносил клятву? Мне или Руке?

Воин молчал, молчал и ксен, остальные еще ниже опустили головы.

– Я не могу доверять тем, кто готов вонзить нож мне в спину лишь потому, что это приказ Длани Наместника. Наместник далеко, а я рядом. Здесь и сейчас вы должны сделать выбор. Те, кто идет за мной, – встанут с колен, те, кто следуют за братом Искореняющим, – останутся в пыли. Считаю до трех. Три… два…

Виктория чеканила отрывистые фразы, не думая о том, что станет делать, если никто не поднимется. У нее в памяти всплыло воспоминание маленького виконта Алана. Пожилой добродушный ксен с улыбкой рассказывает о самом главном человеке в мире, о том, кто заботится о народе, – о Наместнике, без которого мир погрузится в братоубийственную войну, голод и катаклизмы. Это внушалось с рождения и являлось аксиомой, догмой, не нуждающейся в доказательствах и никогда не обсуждающейся. А разве не так бывало на Земле? Стоит вспомнить дедушку Ленина, отца народов Сталина, героя Мао, живого бога Ким Ир Сена. Виктория не смотрела в сторону ксена, но между лопаток горело. Она помнила это ощущение. Пришлось его испытать, когда во время одной из операций красная точка лазерного прицела остановилась на ее груди. Идентично.

– Один…