— Сочувствую, — вздохнула я и брезгливо отправила в рот ложку с невнятно-буроватой жижей. — Тяжко небось, без обеда и ужина, сутками напролет?
— Ты издеваешься, Горшкова?! — не выдержала Зоя.
— Отнюдь, — скривилась я и волевым усилием проглотила осклизлую массу (хуже только паровой пудинг из кабачков). Очевидно Зоя восприняла мою гримасу на свой счет, потому что глаза ее опасно сузились:
— Горшкова! — зоин голос зазвенел. — Ты пропустила вчера собрание.
— Вот как? — удивилась я. — Что за собрание?
— Рабочее вечернее собрание! — пошла в наступление Зоя. — Первомай на носу, парад, маёвка и торжественный концерт — раз. День победы — два. А ведь еще День космонавтики через пару дней! И все это мы одни должны готовить?
— Конечно нет, Зоя, — я решительно отодвинула тарелку с остатками суфле. — Я в корне не согласна с такой постановкой проблемы. Более того, считаю, что справедливо будет разделить обязанности по подготовке между всеми поровну. Почему меня на собрание не позвали? Почему я лишь случайно узнаю об этом от тебя в кулуарах, в обеденное время? Небось все роли уже между собой разделили? Мне хоть что-то оставили, я надеюсь?
— Ну… — опешила Зоя. — ээээ… Горшкова, ты что, серьезно хочешь принимать участие?
— Обязательно, — кивнула я и решительно отпила бурду из шиповника. Мда, не пина колада… и даже не мохито…ну, ладно, осталось шесть дней всего…
— Горшкова, ну, тогда будешь в самодеятельном концерте к Дню космонавтики выступать, — обрадованно начала Зоя.
— Ой, здорово! — воскликнула я. — А можно я два номера покажу? Хотя погоди… наверное, не получится. К Дню космонавтики я сделала стенгазету. Сама подумай, если наша стенгазета победит и будет выбрана для представления от всего депо, то мне еще придется доделывать ее. И когда я, по-твоему, успею подготовить номера для концерта?
— Нууу… — задумалась Зоя. — А если не победит?
— Нужно дождаться результатов, — пожала плечами я. — Сегодня-завтра должны сообщить.
— Но за два дня ты не успеешь подготовить даже один номер, — нахмурилась Зоя.
— Не успею, — грустно сказала я, — поэтому к Дню космонавтики меня не привлекай.
— Тогда на Первомай скажешь речь…. — опять начала Зоя. — И концерт потом будет. Нужно петь в хоре.
— О! В хоре петь я люблю! — обрадовалась я и тут же показательно закручинилась. — Но я сегодня делаю доклад от молодых рационализаторов нашего депо. И в любом случае, по результатам мне будут ответственные поручения. Поэтому к Первомайской демонстрации качественно подготовиться не успею. И репетиции хора буду пропускать, а это не дело.
— Что за доклад? — недоверчиво переспросила Зоя.
— Не могу говорить, — улыбнулась я. — Спроси Ивана Аркадьевича. Он курирует.
— А к Дню Победы? — расстроенно спросила Зоя.
— Вот к Дню Победы я смогу, — успокоила ее я. — Но это не точно. Не от меня зависит, ты же понимаешь… Давай ближе к концу месяца опять вернемся к этому вопросу.
Расстроенная Зоя ушла, а я про себя коварно ухмыльнулась. Первое правило офисного клерка — ни от чего не отказываться, с готовностью на все соглашаться, вот только "сделать это не совсем могу, потому что…" и кучу контраргументов нужно привести. Срабатывает почти стопроцентно и повода для претензий ни у кого нет. В моем времени уже научились противодействовать таким манипуляциям, в сети миллиард коучей и гуру учат как это сделать наиболее быстро и эффективно. А в этом времени народ доверчив и простодушен. То, что надо!
Оставалось еще минут двадцать до конца обеденного перерыва, и я хотела уединиться в кабинете и потренировать выступление. Увы, мои чаяниям сбыться было не суждено. Не успела выйти из столовой, как меня позвали на проходную.
Пока шла, терялась в догадках. Кому я нужна?
Однозначно, кроме Горшкова больше никому. Наверное, они с мамочкой что-то новенькое придумали. Неужто станет мириться? На кону двухкомнатная квартира как-никак. Или решил развод не давать? Так Иван Аркадьевич обещал, что все пучком будет. Значит, остается квартирный вопрос.
Но я ошиблась. Частично ошиблась.
На проходной меня ожидала "демоническая женщина", Олечка Горшкова.
Увидев ее я завистливо вздохнула: вот почему одним бог дает все, а другим — нос картошкой, короткие ноги и обвислую почти до уровня коленей задницу?
Но, впрочем, это риторический вопрос. Так было всегда, так есть и так будет.
И в моем времени, и в этом.
В этот раз Олечка была в шикарной вишневой куртке. Джинсы и каблуки удлиняли и без того бесконечно длинные ноги. Волосы она собрала в высокий хвост. Увидев меня, Олечка захлопала густыми ресницами, умело подкрашенными импортной тушью:
— Лидочка, здравствуйте! Как дела у вас? А Светланка про вас спрашивает и спрашивает, всё время. Очень уж вы ей понравились, — простодушно разулыбалась она, и мне на миг стало стыдно.
— Здравствуйте, Ольга, — ответила я и молча уставилась на Олечку. Помогать вести разговор не буду. Посмотрим, чего ей от меня нужно. Хотя я, конечно, догадываюсь.
Моя интуиция меня не подвела. Олечка, чуть помявшись и видя, что я продолжаю молчать, сообщила: