Конторщица (СИ)

В кабинете сидели: царь, царевич, король, королевич… (смеюсь), если серьезно — то Лактюшкина, Жердий, Фуфлыгина, Базелюк, Максимова, Репетун плюс Щукина Капитолина Сидоровна лично.

— Ой, какие люди! — расцвела улыбкой Лактюшкина. — А мы уже и не чаяли ваше высочество лицезреть!

— Вещи заберу, — сообщила я на всякий случай.

Вещей у меня было немного. И так-то в принципе Лидочка была не особо зажиточным сотрудником, а с этими переездами туда-сюда, а это был уже третий кабинет только после моего попадания, поэтому особым хламом ни Лидочка, ни я не обзавелись. Побросала в бумажный пакет всякую мелочевку — полупустую упаковку обезболивающего, пару мятных конфеток, крем для рук (почти новый), расческу, носовой платок и прочую дребедень.

Пока я собиралась, бабоньки в явно приподнятом настроении беседовали между собой, периодически бросая на меня хитрые взгляды, подмигивая и заговорщицки семафоря друг другу глазами. Особенно "понравилась" фраза Жердий:

— Ну что, теперь у нас есть прекрасный повод выпить шампанского?

Пока они обсуждали, как лучше отпраздновать столь знаменательное событие (не называя причину прямо), и что лучше — "Советское шампанское" или таки "Букет Молдавии", я почти собралась.

Когда дело дошло до документов, я выгребла все скопом и с грохотом швырнула в мусорную корзину, веселые разговоры моментально смолкли и все уставились на меня. Убедившись, что я точно привлекла всеобщее внимание, из бокового ящичка я достала несколько документов и демонстративно порвала их в мелкие-мелкие клочья на глазах у баб. Клочки, размерами с лепестки роз, полетели тоже в корзину, красиво кружась, словно в хороводе.

— А что это ты рвешь? — не выдержала Лактюшкина.

— График отпусков, сводную для выплат льготникам, свод страхового стажа с расчетами размеров пособий, а также график сменности по цехам — все на следующее полугодие, — с готовностью ответила я.

— Да ты что! — подпрыгнула Щука. — Не смей! Я сейчас охрану вызову.

— Как угодно, — ответила я. — Я имею право находиться здесь еще пятнадцать минут. И имею право забрать личные вещи. Вот я и забираю.

— Но уничтожать рабочие документы ты не имеешь права! — подвязалась Лактюшкина.

— Ах, какой ужас, — всплеснула руками я. — Какое вопиющее нарушение! Кошмар! Так увольте меня!

— Мы сейчас составим акт и вызовем милицию! — вякнула Жердий. — За порчу имущества социалистической собственности получишь по полной.

— Вперед! — кивнула я. — Вот только нигде в приказах и поручениях не сказано, что эти документы именно Горшкова должна делать. Ответственные — Щукина и Гиржева. Вот с них и спрос.

— Да что ж ты за дрянь такая! — вскричала Щукина. Глаза ее налились кровью, руки дрожали. — Ты хоть соображаешь своей безмозглой башкой, что натворила?! Как мы теперь успеем сделать все это за месяц?!

— Как-то вы не особенно задумывались о сроках, Капитолина Сидоровна, когда давали мне делать эту, чужую для меня, работу, и сроки мне давали всего неделю-две.

— Ты понимаешь, что ты сейчас сделала? — уничижительно прошипела Репетун, — ты сейчас оставила весь коллектив депо без отпусков, без зарплаты и без пособий.

— Да ничего, — весело отмахнулась я, — таких как я, ленивых бездарей, поэтому и увольняют. Зато остаются настоящие профессионалы и мастера своего дела — за месяц вам сделать все это — раз плюнуть! Счастливо оставаться, бывшие коллеги!

Ах, если бы вы знали, с каким удовольствием я закрыла дверь с той стороны, прошла по мрачным коридорам депо с улыбкой свободного человека и, наконец, вышла на улицу.

Свобода!

Дождь уже прошел и воробьи, весело чирикая, купались в теплых лужах. Пахло чистотой, цветами, звонко пели птицы, а на душе у меня стеклянным переливающимся колокольчиком пело предвкушение чего-то эдакого.

Угу. Как же!

Если полоса черная — то белой она не может быть по умолчанию. Это моя мудрость. Я только что сама придумала.

В общем, на скамейке у подъезда сидели дежурные старушки и Роберт (!).

Причем, что интересно, обычно всегда бдительные и подозрительные соседки, сейчас что-то наперебой рассказывали кивающему с важным видом парню. Но еще чуднее, что одет он при этом был неформально — в темном джинсовом костюме и черной бандане, из-под которой топорщились антрацитовые локоны, и наши старушки не ругали его за неприличный вид. Если вместо банданы натянуть берет и дать сигару в зубы — Роберт станет похож на Че Гевару, поняла я.

Я поздоровалась.

— А что это ты так долго на работе сидишь? — отчитала меня баба Варвара, — Роберт вчера приходил, не дождался, сегодня опять уже сколько ждет тебя.

— Виновата, исправлюсь, — покаялась я.

— Привет, Лида! — улыбнулся Роберт. — Поговорить надо.

— Пошли ко мне? — я пригласила парня в квартиру.

— А где это ты зависла? — спросил Роберт, осматривая обстановку на кухне и с комфортом устраиваясь у окна. — На свидания бегаешь?

— Нееет, — засмеялась я. — Старая я уже по свиданиям бегать. На работе я пропадала. Срочные дела, надо было все поделать.

— Аааа, — кивнул Роберт. — Ясно.

Я заглянула в холодильник, обнаружила там только пельмени и предложила гостю.