Контра

Так что, после выслушивания исповеди, и ознакомления с антироссийскими листовками и карикатурами, Пётр улучил момент, когда остался с графом наедине, и тихо, почти на ухо, прошептал: "Александр Юрьевич, такую гниль, что мы здесь поймали, не калечить, а убивать надобно. Это же надо чего ироды удумали. Они не только против вас смертоубийство задумали. Они генерала, которого собираются отправить для защиты Царьграда, порешили извести смертью лютой. И только за то, что по их разумению, под его руководством у нас больше всего шансов одержать там победу". — "Вот ты Петя и приведи свой приговор в исполнение. А перед этим, занеси сюда обеих баб и Иудушку Мишку, да оставь мне одного бойца. После чего, тихонечко отправь всех супостатов на божий суд, но сделай это так, чтоб долго не мучились — они всего лишь продажные пешки". — "Нет. Вот именно для таких безродных псов, по моему убеждению, пригодна только одна смерть, долгая и мучительная".

Рассказывать, как гайдуки резали пленённых бомбистов — словно баранов, или то, как князю Шуйскому, отказывающемуся поначалу отвечать на вопросы, размозжили кисть правой руки, не стоит. Необходимо лишь заметить, что этого воздействия хватило, чтоб он рассказал о местонахождении оборудованного в доме тайника с деньгами и оружием. Чем Александр, долго не думая, для поддержания легенды нападения, решил воспользоваться. Раз уж он соизволил имитировать налёт безбашенны грабителей, то ему и его людям, стоит придерживаться этого образа до конца. А это значит, что помимо изъятия содержимого нескольких тайников — кроме импортной печатной продукции, было собрано и упаковано в узлы всё, что могло иметь хоть некоторую ценность. Так что, актриса, вместе с прислугой, этой злосчастной ночью, лишилась всех своих мало-мальски ценных побрякушек, включая и явно дешёвую бижутерию. Дав указание на сбор этих безделушек, Сашка оправдывал себя тем, что за содержание в своём доме бандитское гнезда, мадмуазель должна платить по максимуму. Нужно сказать, что лишнее барахло, вынесенное во двор в несколько приёмов, было отнесено в находящийся неподалёку квартал бедноты, где и было брошено. Все эти усилия были оправданы, так как от оставленных там трёх узлов с "ценностями", через час не осталось и следа. Да и приметы двух мужиков, решивших таким образом избавиться от своей ноши, местные жители старательно "не заметили". Дела ночные, тёмные, можно сказать, таинственные — каковыми и должны оставаться.

Однако, по неизменному закону природы, ночная тьма, с восходом солнца рассеивается, являя свету всё, что в ней происходило, или почти всё. Стоило только рассвету немного осветить город, как соседи мадмуазель Жоржетты, были разбужены испуганным бабьим криком. Желая поскорее удовлетворить своё любопытство: "Что произошло?" — Обыватели кинулись к окнам. И то, что они увидели, стало темой обсуждений — минимум на неделю. Но обо всём по порядку. Первое что "бросилось им в глаза", были распахнутые настежь ворота, возле которых стояло несколько зевак, они были чем-то испуганы, торопливо крестились, но всё равно, как заворожённые смотрели во двор, где жила молодая актриса. А какая-то молодуха, видимо тоже, не удержавшаяся от свойственного всем людям порока — любопытства, увидев что-то страшное, ослабла на ноги, осела на землю, и истошно вопила:

"А-а-а! У-у-убили! А-а-а!…"

Приблизительно через час, по городу поползли слухи о ночном налёте лихих людей на дом какой-то молодой особы. И в скором времени, из этих рассказов было непонятно, кем именно была жиличка дома подвергшегося нападению. По одной версии она была содержанкой, молодой актрисой одного из трёх театров, по другой, представительницей наидревнейшей профессии, обладательницей жёлтого билета[41]. Для многих обывателей, большой разницы между обеими профессиями не было. Неизменным фактом являлось только то, что этой ночью, бандиты сгубили много человеческих душ. И как обычно это получается, озвучиваемое количество невинно убиенных, росло от одного рассказчика к другому.