Читаем Контра полностью

— Ану замолчь бестолочь. Неча сырость тута разводить. Вон уже и у Машки с Настькой ужо глаза на мокром месте. Того и гляди, вся мелкота развоется. Вон лучше за Игнаткой сходи, да вечерять позови. А про Ванятку я так тебе куриная башка скажу, не пережил бы он ентой зимы, коль не проявленная милостивым барином забота. Не выжил бы он, как и все наши младшие. А так, барин его, как и многих мальцов с нашей деревеньки себе на кошт взял — не даст, стало быть, с голоду-то умереть. А енто нонче главное. Мальцы то все ещё беспорточные, знать они, для своих семей, пока токма лишние рты. Да и приказчик Виктора Юрьевича говорил, что как мальцы подрастут, их баре выучат грамоте, да к хорошему ремеслу приставят. Да и так они нам помогли. Вон, сказали, что в этом году десятину нам всем прощают и вспоминать об этом, стало быть, не будут. Да вон ещё, на все семь дворов по лошадке, да по плугу новому, железному подарили. Даже старики такой хозяйской милости не помнят, с сотворения времён такого не было. Да к посевной пообещали дать зерна, правда с возвратом, и разрешили общинные земли расширить. Вон, сколько леса позволили вырубить, выкорчевать, высушить и посля, пустить на ремонт наших же изб. Видать эти, наши новые баре совестливые, не желают они, чтоб царь батюшка опечалился, спознав о наших бедах. И не слабость у них енто, как некоторые тугие га бошку соседушки утверждали. Вон наши отроки говорят, что гайдуки барские дюже злы до кулачки, аж промеж собой часто дерутся, при таких не забалуешь. А про наших деток скажу так, не мы первые, не мы последние кто младших деток лишается, вот. Кажи спасибо, что в енту зиму голодать не будем и не придётся тебе смотреть как мальцы с голодухи пухнут и с укором глядя на тебя, "угасают". А ты при ентом, буш рёвом выть, но отдавать их пайку старшим деткам. А так все выживут. Да-а-а, а мы ещё не совсем старые, ещё нарожать сможем. Вот.

Герасим смотрел на замершую возле печи жену, в её покрасневшие от слёз глаза и внутренне негодовал: "Вот дура баба! Как будто сама не на земле выросла. Ведь должна помнить как в неурожаи то, да ещё по голодной зиме, стало быть, её родители переставали кормить самых младших. Делали они это ради убийства, а во спасение тех, кто по весне сможет помогать семье по хозяйству. На одних то корешках, да сушёной крапиве, лебеде, да разных там корешках, в стужу не выдюжишь, да и то, енти запасы дюже быстро оканчивается. Да и в малые запасы посевного зерна никак влезать нельзя. Э-э-хе-хе. А тут и репу тебе, и картоплю, и цельных два мешка муки поменяли на одного, пока что никчёмного мальца. Нонче же, в эту зиму, точно, голодать не будем. Да я для спасения семьи, барину отдам, не задумываясь и младшую из девок, Софью. Тем более, все говорят, что отныне, при усадьбе, люд живёт зовсем неплохо. Намного сытнее кушают чем мы. Вон наши отроки говорят, что на озере подружились с новыми жильцами из пришлых беженцев. Энтими, как их там? Школ…, шкал…, шкил… Тьфу ты господи слово то, какое-то немецкое, не запомнить, ни тем более выговорить…"

Тем временем. Перед витающим в раздумьях о нелёгкой крестьянской доли главой семьи, жена поставила берестяную коробочку с солью. Далее, они с дочерью положили на стол свежеиспечённый каравай и поставили большой горшок с горячими щами. Можно сказать, что в сегодня был праздничный ужин — в этом доме давно так не ели, если только по окончанию великого поста. Вот и вся семья расселась на лавках, вокруг стола и ждала, когда её глава поблагодарит господа за пищу. И Герасим не обманул их ожиданий, он обвёл медленным взглядом домочадцев, привычно, даже немного монотонно прочёл благодарственную молитву и чинно, не спеша, упёр небольшой каравай в грудь и разделил его ножом на две одинаковых половинки. Затем, порционно распластал половинку хлеба, по количеству едоков. Строго посмотрел на детей, чтоб те не надкусывали свои кусочки каравая, смёл хлебные крошки со столешницы, в ладонь, и отправил их в рот. Проживал их и, по-прежнему не торопливо, слегка посолив свою краюху каравая, первым запустил ложку в котелок, за ним последовали остальные члены семьи, по строго определённой очерёдности…

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
Стилист
Стилист

Владимир Соловьев, человек, в которого когда-то была влюблена Настя Каменская, ныне преуспевающий переводчик и глубоко несчастный инвалид. Оперативная ситуация потребовала, чтобы Настя вновь встретилась с ним и начала сложную психологическую игру. Слишком многое связано с коттеджным поселком, где живет Соловьев: похоже, здесь обитает маньяк, убивший девятерых юношей. А тут еще в коттедже Соловьева происходит двойное убийство. Опять маньяк? Или что-то другое? Настя чувствует – разгадка где-то рядом. Но что поможет найти ее? Может быть, стихи старинного японского поэта?..

Александра Борисовна Маринина , Александра Маринина , Василиса Завалинка , Василиса Завалинка , Геннадий Борисович Марченко , Марченко Геннадий Борисович

Детективы / Проза / Незавершенное / Самиздат, сетевая литература / Попаданцы / Полицейские детективы / Современная проза
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза