Контрабандист

– Ну так сделайте его адекватным! – воскликнул Марциони. – Неужели для меня не постараетесь? Сколько на это нужно времени – час, день, неделя? Я могу подождать, результат того стоит. Кстати, почему он вам все не рассказал?

– Он и вам не расскажет, я же говорю, он неадекватен, он не понимает, чего от него хотят.

– А я объясню! Я очень хорошо умею объяснять и определять свои цели. Кстати, как вы его называете – вроде Мечтатель, Сочинитель…

– Придумщик.

– Какая странная кличка. Ну, пусть Придумщик. Придумаем что-нибудь вместе. Когда вы поставите его на ноги?

– Через три часа. – Голос академика был едва слышим, казалось, он умирает на глазах.

– Отлично, есть время и пообедать, и отдохнуть, и побеседовать. Теперь это будет уместно.

Ступич с трудом встал, продолжая глядеть вниз.

– Я распоряжусь.

…Вечером Тася со стаканчиком горячего шоколада пошла навестить Ступича. Он так и ходил взад-вперед по коридору, заложив руки за спину, иногда останавливаясь возле двери и прислушиваясь.

– Арго Маратович, подкрепитесь, – сказала Тася с жалостью в голосе.

Академик посмотрел куда-то сквозь нее, бездумно взял стаканчик, потом опустил руку, вылив шоколад на пол.

– Пятый час, – прошептал он. – Они разговаривают уже пятый час. Я не знаю, о чем.

Тася могла только пожать плечами.

– Может, поужинаете? – спросила она.

Ступич категорично покачал головой. В этот момент Щелкнул замок. Ступич вздрогнул, словно его ударили.

Марциони выглядел возбужденным и радостным, как юный молодожен.

– Наша жизнь – это путь удачи и радости, академик! – воскликнул он и хлопнул Ступича по плечу. – Всегда надо точно знать, чего хочешь. Продолжайте насиловать ваших макак, а мы отправляемся в путь.

– Мы? Кто отправляется? – Ступич удивленно, почти по-детски открыл глаза.

– Мы! Я и этот милый юноша. Нас ждут великие дела.

– Подождите… – Ступич побледнел, потом стал почти серым. – Это невозможно! Вы улетаете? А мы…

– Продолжайте плановые исследования, академик. Могу прислать вольер с обезьянами. И деньги тоже у вас будут. Все у нас будет! Скоро вы мне понадобитесь, я за вами пришлю большой белый корабль с алыми парусами!

Марциони неожиданно чмокнул Тасю в щеку и пошел по коридору странной, чуть танцующей походкой.

18 января, утро.

Федеральный терминал «Цемес»

Должен сказать, что мой отдых удался. Феерическое празднование Нового года незаметно перешло в отмечание Рождества, Рождество длилось несколько дней – одним словом, за эти дни я взял от жизни все, чего был лишен последнее время.

Я стал своим человеком среди гордых девушек в летной форме, я принял участие в коллективной драке между нашими бойцами и пилотами какой-то патрульной эскадрильи, я тепло сдружился со всеми барменами и официантами, а сколько я просадил денег – это я даже не стал вычислять, чтобы не расстраивать самого себя.

К концу второй недели душа запросила покоя. Появились странные желания – почитать, например, классику или просто пройтись наедине с раздумьями.

В этом опасном настроении я пребывал дня три, пока не произошло то, чего следовало ожидать.

На связь вышел незабвенный Бинго. Насмешливо глянув в мое помятое лицо, он проговорил:

– Ну, Грач, ты совсем мышей не ловишь.

– Каких мышей? – удивился я.

– Все пьянствуешь… А почти все твои подопечные, между прочим, уже упорхнули в другое место.

– Какие подопечные? Какое место? – Мозг сопротивлялся, не желая вновь помешаться в сухие рамки повседневности.

– Академик Ступич и вся его головастая братия уже обустраиваются на новой базе. «Ковчег» остается в доке на реконструкцию, а они продолжают исследования в пяти тысячах космических миль отсюда. А ты, как всегда, все проспал.

– Я не спал. Я работал. Налаживал отношения.

– С кем, интересно? Со стюардессами?

Тут я понял, что последнее время действительно как-то редко вижу людей с «Ковчега». Значения я этому не придавал: ну, сидят по номерам, отсыпаются… Не все же такие деятельные, как я…

– В честь Нового года мы тебе это прощаем, – сказал Бинго. – Следующий транспорт идет туда через три дня. Сегодня же запишись у диспетчера на борт. И смотри, не проспи…

Он отключился, а я в очередной раз погрузился в пучину подозрений и тревог. Откуда он, спрашивается, знает, что я тут со стюардессами?.. Откуда им известно, что ученые перебрались на новую базу? Ведь я – главные их глаза и уши здесь!

Значит, не главные, подсказал мне разум. И уж точно не единственные. Кто-то из команды «Ковчега» снабжает их информацией, причем более качественно, чем я.

Вытекает вопрос: зачем тогда держат меня? Да еще платят, причем немало.

Ответ был столь очевиден, что я вслух выругался. Главным образом на самого себя.

Я – не источник информации и не агент. Я – прикрытие для другого, настоящего агента. Я – ложная мишень, на которую сыплются все шишки, проклятия и неприязнь. А тем временем кто-то более осведомленный сливает людям Марциони настоящие ценные сведения.