Контракт с Аншиассом

«Достаточно крохотного зёрнышка надежды,

чтобы засеять целое поле счастья»

Марк Леви

Оглушительный гул, неимоверное давление и треск который раздался со всех сторон, хоть и длились пару мгновений, но всё же дезориентировали Елизавету. Упав на колени, она с трудом удержала за руку Егора, который чуть не кувыркнулся, стоило им как пробки вылететь из разрыва.

– Ма-а-а, – раздался его пронзительный вскрик, и Лиза, тут же притянув его к себе, еле сдерживая подкатившую к горлу тошноту, попыталась успокоить:

– Всё хорошо, хорошо, мой маленький! – Торопливо успокаивала она сына, сглатывая горечь, что стояла в горле.

– Ма, мама, – Егор, прижавшись лицом к материнской груди, старался отдышаться, словно только что вынырнул из-под толщи воды.

– Тише, всё хорошо, успокойся… дыши, мой хороший, – Лиза, поглаживая затылок сына, оглядывалась по сторонам.

Поблизости возвышались горы, вокруг виднелась растительность в виде небольших, корявых, но всё же деревьев. Но плохо было то, что местная звезда немного, но уже поднялась из-за горизонта, а это значит – надо прятаться и чем скорее, тем лучше.

– Ну, всё, всё, – Лиза, обхватив ладонями лицо сына, заглянула ему в глаза: – Посмотри: видишь, мы оба живы и всё скоро закончится. Скоро за нами приползут те самые рашцизы, и ты на них покатаешься. – Самым уверенным тоном, на который сейчас была способна, приободрила она его. – Давай-ка осмотримся и попробуем пройти вон к тем горам, видишь?

Егор кивнул, и с трудом, но всё же отпустил маму, которая тяжело поднявшись на ноги и сняв с сына нагрудный и наспинный рюкзаки, навесив их на себя, стянула сумку с лекарствами и уложила туда всё остальное, что ещё оставалось из груза на ребёнке. Схватив сына за руку, быстрым шагом направилась в сторону гор.

Стараясь не сбавлять темпа, задыхаясь, уже волоча за собой многострадальную сумку, она всё шла и шла вперёд, дыша как загнанная лошадь, всё говорила и говорила ребёнку всякую ерунду, чтобы отвлечь его, с одной только мыслью: дойти, спрятаться! Егор фактически не слушал, а крутил головой и тяжело, словно после сильного бега дышал.

– Егорушка, хороший мой, ещё немного осталось. – Сипло выдохнула Лиза, с всё больше возрастающей тревогой и беспокойством поглядывая на сына, который уже и шёл с трудом.

Ещё минут десять и она, остановившись, начала поспешно всё стягивать с себя складывая груз кучей на землю. Захватив шокер-фонарик, быстро взяла Егора на руки и устремилась к замеченному ранее углублению в горной стене.

То, что изначально показалось женщине нишей, оказалось расщелиной. Поставив Егора на ноги немного в стороне, Лиза, аккуратно подойдя к ней, прислушалась, не услышав никаких звуков, включила фонарик и направила его лучи внутрь, размышляя, что если там что-то или кто-то есть, то от света фонарика издаст какой-либо звук. Но его не последовало и она, уже смелее наклонившись, заглянула внутрь. Облегчённо выдохнув, обернулась:

– Егорушка, иди сюда.

Сама же в это время ещё раз осветила пустое пространство и. согнувшись, заползла внутрь. Низкая расщелина через метр расширялась и вела в удобную, маленькую пещерку, куда Лиза позвала Егора, и стоило тому забраться внутрь, стянула с себя куртку:

– Посиди здесь, хорошо? Вот, держи фонарик, сынок, а я быстро заберу наши вещи и вернусь, – Лиза уже хотела метнуться наружу, но Егор ухватил её за руку и панически осмотревшись, попросил:

– Только ты быстро, ладно?

Тут же обняв сына, пообещала:

– Конечно! Не бойся, я же недалеко вещи оставила!

Перетаскивая вещи и сразу пряча их в глубине расщелины, Лиза прекрасно понимала, что в течение дня их искать никто не будет. Но как только звезда начнёт клониться к горизонту, она планировала выйти и ожидать встречающих снаружи.

Управившись, ухватила защитную ткань, намереваясь каким-нибудь способом укрепить её вместо шторы, чтобы занавесить вход и таким образом защититься от лучей звезды, да и сохранить ночную прохладу в маленькой пещерке. Только развернув её, ошарашено замерла.

Конец ткани, который скорей всего размотавшись, болтался за её спиной, когда они пересекали разрыв, был оплавлен, словно его отрезало раскалённым ножом. Сглотнув вмиг ставшую вязкой слюну, она с ужасом подумала: «А что бы стало с человеком, которого не пропустил бы Эцишиз?»

День тянулся неимоверно долго. Егор часто и тяжело дышал на руках у матери, которая привалившись спиной к каменной стене, баюкала ребёнка. Сына кидало то в жар, и он становился как раскалённая печка, то в холод и он начинал стучать зубами, плотнее прижимаясь к матери.

Достав градусник, женщина постоянно измеряла ему температуру, но только вот сделать ничего не могла. Дать жаропонижающее, так у него через час температура сама начинала снижаться, и его знобило так, словно он находился на морозе. А ещё через час опять всё менялось, и он опять метался в жаре.