Контракт с плейбоем

— Граждане, к вам обращается общество «Зеленый щит», экология нашего города в смертельной опасности. Этот человек, — я указала пальцем на Михайлева, — построил и собирается открыть производство, которое медленно, но верно убьет все в округе. Наши люди из НИИ провели исследование, и результаты его на этом диске. — Я вытащила диск, показала его в камеру и продолжила: — Михайлев нанял убийц, чтоб они помешали обнародовать эту информацию. Несколько человек погибло, однако нашу волю не сломить. По окончании этого репортажа информация с этого диска будет выложена на сайте телекомпании «ТарТВ+», и каждый узнает правду. Я захватила в заложники управляющего холдинга «Химтекс» Михайлева и столичного шоумена Андрея Уварова. Если власти немедленно не издадут указ о приостановке работы вредного производства и начале расследования по изложенным на диске фактам, я начну убивать заложников. Первым убью Михайлева, потом Уварова, который своими мерзкими шоу разлагает мозги телезрителям. Потом убью работников телекомпании. Для меня обратной дороги нет. Здание и территория завода заминированы. Если милиция начнет штурмовать, я устрою настоящий Армагеддон. — Для пущего эффекта я распахнула спортивный костюм, показывая, что вся обвешана взрывчаткой, затем воздела вверх руку, сжатую в кулак, и в экстазе выкрикнула: — Экология или смерть!

Репортаж был окончен. Вспотевший от ужаса оператор медленно опустил камеру, не отрывая от меня круглых глаз. По лицу управляющего было видно, что он уже ясно представляет свои пышные похороны, закрытый гроб и рыдающую вдову-фотомодель, которая упрашивает похоронить ее вместе с мужем. Скупая мужская слеза одиноко скатилась по его щеке. В своих чувствах Михайлев был не одинок.

— Господи, она же сумасшедшая, — всхлипнула репортерша и закрыла лицо руками. Она была близка к истерике.

— Мне не нравится, когда меня так называют, — заметила я, снимая с себя муляж бомбы. — Предпочитаю термин «женщина с нестандартным поведением» или «особенная». Если меня десять лет держали в психушке, это ничего не значит. Не показатель. Там лежат лучшие умы России. Находясь там, я поняла, что должна что-то сделать для Родины. Сбежать было просто. Мне помогла Мария Кюри и настоящая Ксения Собчак, которую заточили туда, чтобы захапать ее состояние. По телевизору сейчас показывают двойника.

Все, кроме Уварова, слушали мою болтовню завороженно. Я просто чувствовала, как от объявшего их страха воздух в комнате сделался влажным, спертым и почти осязаемым. Его можно было резать ножом.

— Теперь хочу услышать признание от тебя, — толкнула я носком армейского ботинка Михайлева.

— Мне не в чем тебе признаваться, психованная сука, — прорычал связанный управляющий. Его глаза, смотревшие исподлобья, светились ненавистью.

— Разве? — делано удивилась я. — Мора мне все рассказал. Он назвал кличку вашего помощника Анатолия Черноголовцева. Саша Черный якобы по вашему приказу нанял банду убийц, чтоб те достали диск с информацией.

— Да все это чушь, — не выдержал Михайлев, — чушь! Я расскажу все, как было.

— Снимай, — приказала я оператору. Тот послушно включил камеру. — А ты отправь эту информацию на ваш сайт, — приказала я репортерше и кивнула на рабочий компьютер.

— Вот, значит, как все было, — заговорил медленно управляющий. — Я построил этот цех. Он прошел экспертизу на соответствие. Все сдали принимающим органам, оформили бумаги и стали готовиться к пуску. Но тут приходит она, ваша Суркова. Она заявила мне, что смотрела проект и там много косяков, будто из-за них пострадает природа, люди. Стала мне угрожать разоблачениями в прессе, но я спорить не стал. Велел предоставить мне убедительные доказательства, подтверждающие ее слова. Я обещал по ее замечаниям провести комплекс работ, исправить все в кратчайшие сроки. Ведь мне самому невыгодно, чтоб работу моего предприятия тормозили всякие природоохранные организации, да и инспекциям замучаешься бабло отстегивать. Дешевле внести изменения в технологическую схему, к тому же, по моим прикидкам, эти изменения были не столь затратны. Я дал ей срок неделю, но она так больше и не появилась. Теперь от вас я узнаю о ее смерти. Очень прискорбно, конечно, но я тут ни при чем.

— Значит, так и будем строить из себя святую невинность? — подытожила я. — Мне ничего не остается, как просветить тебя, открыть третий глаз. — Мой пистолет уперся ему в лоб. — Готовы получить просветление?!

— Не надо, — захныкал Михайлев, отстраняясь от оружия, — я и так вам все сказал.

— Считаю до трех, — жестко предупредила я, — один, два, три! — На счет «три» я нажала спусковой крючок! Сухо щелкнул ударный механизм, и Михайлев разревелся. Значит, он или действительно ни при чем, или же слишком стойкий к допросам.

У меня было только одно последнее средство. Я достала из внутреннего кармана серебряный портсигар. В нем было двойное дно, а в тайнике хранились три тонких шприца, заполненных специальными препаратами. Я выбрала один с сывороткой правды. Михайлев задрожал, впившись взглядом в иглу: