Контракт в Катманду

Мне не хотелось проходить через это, поэтому я держал рот на замке и опустил глаза. Какой беспорядок, подумал я. Как бы у меня и так не хватало проблем, мне теперь еще и с голландской полицией приходится иметь дело.

Между тем я понятия не имел, что случилось с Андреа, куда ее увезли, какое лечение она сейчас получает и критическое ли ее состояние. «Послушай, Шон, все, что тебе нужно сделать, это сделать один телефонный звонок, и ты не будешь иметь ничего общего со всем этим. Тогда тебе больше не о чем беспокоиться».

"Да неужели?" - Он ухмыльнулся, как будто не верил мне ни на слово.

— Да, правда, — сказал я, стиснув зубы. — Черт возьми, чувак. Используй свой мозг. Как я мог застрелить девушку, если я был рядом с ней, когда это произошло?»

«Я не обвиняю вас в том, что вы застрелили мисс Юэнь», — сказал он. «Меня интересует только информация. Но вы можете использовать телефон. Один телефонный звонок, и все.

Один телефонный звонок изменил все.

В четыре часа дня Вильгельмина вернулась на свое место, в целости и сохранности, в моей наплечной кобуре. Я тоже был на своем месте, направляясь в больницу посмотреть, как поживает Андреа.

Шен не хотел отпускать меня без дальнейших расспросов. Но Белый дом может оказывать определенное давление, особенно в странах НАТО. И напоследок президент, ну и конечно АХ хотел, чтобы в средствах массовой информации был международный инцидент, который мог бы испортить мое последнее прикрытие. Коенвар знал, что меня послал Голфилд. Кто помог ему с этой информацией, осталось загадкой, понравилось мне это или нет. Чего он, похоже, не знал, так это того, что я также был N3, и мне было поручено не только доставлять алмазы, но и предотвращать опасную революцию.

По дороге в больницу я остановился в отеле Ambassade. Когда я покидал кабинет инспектора Шона, я не собирался этого делать, но, ознакомившись с событиями сегодняшнего утра, принял быстрое решение. Две полицейские машины все еще стояли снаружи. Я прошел незамеченным. Короткий момент за столом, а затем в мою комнату. Перед уходом я плеснул немного воды на лицо, быстро переоделся в другую куртку и провел расческой по волосам. Несколько человек ждали такси перед отелем, поэтому я пошел вниз по каналу, чтобы поймать такси, которое направлялось в отель.

Я назвал водителю название больницы, в которую, по словам Шона, была доставлена Андреа, и во время поездки пытался выкинуть из головы самое худшее. По данным полиции, она была в очень плохом состоянии, и, насколько я мог судить, я несу ответственность за ее состояние. Она получила пулю, предназначенную для меня.

Что ж, одно было ясно: сегодня я не уеду из Амстердама, пока не отращу пару крыльев.

«Я ищу мисс Андреа Юэнь», — сказал я швейцару в больнице.

Он сразу понял, что я говорю по-английски, но его это не смутило. Для многих людей в Нидерландах английский является своего рода вторым языком. Он провел пальцем по списку пациентов, затем поднял глаза с одним из наименее веселых выражений, которые я видел за последние дни. « Извините, но к пациенту не допускаются посетители. Ее состояние… как сказать, если ее состояние очень серьезное?

«Крайне критично».

«Да, такова ситуация».

— Ее врач свободен? Я хотел бы поговорить с ним, если это возможно, — сказал я. «Видите ли, я уезжаю из Амстердама утром, и мне необходимо увидеть ее перед отъездом».

«Сейчас с ней никого не пускают», — ответил швейцар. — Она в коме с тех пор, как ее привезли сегодня утром. Но я вызову доктора Бутенса, ее лечащего врача. Возможно, он сможет поговорить с вами.

Бутенс оказался приветливым мужчиной лет сорока. Он встретил меня в приемной на нижнем этаже, но настоял, чтобы я проводил его в его кабинет на четвертом этаже больницы.

"Вы друг мисс Юэнс...?"

— Хороший друг, — сказал я. — Насколько серьезно ее состояние, доктор?

— Боюсь, очень серьезно. Пуля застряла в верхней доле левого легкого. К счастью для нее, она не попала в артерию. Если бы это произошло, она бы умерла за считанные минуты.

'А также?'

Он жестом пригласил меня в свой кабинет и показал стул. «В результате этого, — продолжал он, — она потеряла значительное количество крови из-за внутреннего кровотечения. Мы оперируем ее утром. Но это будет очень трудное... и очень опасное дело, сэр ...

— Картер, Николас Картер, — сказал я, опускаясь на стул рядом со столом.