Контроль (СИ)

— Мы все решили, — шиплю я, раздражаясь не столько на назойливого Ника, сколько на всю эту дурацкую ситуацию.

— Ты все решила, — припечатывает парень. — Или ты тут ищешь его? Своего опытного мужика, а Даша? Чем он лучше меня?

— Ник, ты пьян и на взводе. Уйди, пожалуйста.

Мне не хочется даже думать о том, как близок он к правде. И насколько эта правда хуже, чем все фантазии обиженного мажора.

— А почему это я должен уходить из своего клуба? — Он вскидывает на меня шальные пьяные глаза.

— Хорошо, тогда уйду я.

Я решительно поднимаюсь, но Ник ловит меня за руку и притягивает к себе.

— А пойдем, потанцуем Даш, — дыхание опаляет шею, запах виски заставляет поморщиться.

— Я не хочу с тобой танцевать! — упрямо заявляю я и сбрасываю руки.

— Ник, не валяй дурака! — поддерживает меня Машка. — Ты проспишься и поймешь, что я вел себя как идиот.

— Я и сейчас понимаю, веду себя, как идиот. Зато до этого всегда был образцово-хорошим и что? Все равно я не могу получить все, что хочу.

— Этого никто не может, Никит, — тихо отвечаю я. Идея идти и забыться в клуб кажется глупой. Отдохнуть от Лисовецких в клубе, который принадлежит Лисовецким! Идиотское решение.

Мы уже привлекаем внимание. Ник не так сильно буянит, чтобы стать звездой ютьюба. Но тут слишком хорошо знают, кто он. Поэтому на нас смотрят. Это замечает Кир и пытается оттащить Ника от меня, а тот старается увлечь меня на танцпол.

— Отстань, — прошу я, чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля.

— Тогда ты дашь мне шанс? — интересуется он.

— На что, Ник? Зачем тебе шанс от того, кому ты совершенно безразличен?

— А я тебе совсем безразличен? — спрашивает он глухо, как-то сразу потерявшись и утратив спечь.

— Я пытаюсь до тебя это донести, но ты не слышишь. Я же всего лишь игрушка, которую хочет получить мажор.

— Ты думаешь обо мне так? — в пьяных с поволокой глазах мелькает боль.

— Ник, не я так думаю, ты ведешь себя так. Так, будто я игрушка, которую просто нужно или отнять у другого или купить. В целом не так важно. Но я человек. И дело не в том, что меня первым забрал кто-то другой. Дело в том, что даже, будучи одна, я просто не хочу быть с тобой. Не потому, что ты плохой или я плохая. Нет, просто ты не мой. Я не вижу тебя рядом с собой. Ничего не получится. И это единственное важное. Я этого не хочу, и я не вещь, которую можно заполучить стоит только посильнее постараться. В отношениях так не работает.

— А как работает, Даш? — глухо спрашивает он.

— Если бы я знала.

Я возвращаюсь к своему недопитому коктейлю, совершенно точно зная, что Ник не отправится за мной. Теперь он точно понял, а мне крайне мало того полбокала, который остался от разрешенных Александром коктейлей. Хоть отправляйся в другой клуб. Но когда подсаживаюсь к стойке, бармен без слов наливает еще один и говорит.

— Но если я вылечу отсюда нахер, это будет на твоей совести.

Александр

Не думал, что видеть Дашу с мелким будет так неприятно и больно. Рассчитывал, что я сильнее, сумею справиться и буду контролировать эмоции. Но нет.

Единственное желание оттащить Ника за шкирку от девчонки и выкинуть из клуба. Правда, я пока не могу решить кого сына или Дашу. Поэтому просто ухожу. Не могу смотреть за тем, как он утаскивает Дашу танцевать. Не хочу видеть, если он вдруг решит ее поцеловать. Это больно, это выворачивает наизнанку, потому что девчонка меня зацепила. Мелкая зараза, от воспоминаний о которой поджимаются яйца. Сегодня мне жаль, что я не такой, как мои братья. Не такой, как Глеб до встречи с Ликой или Макс. Для них не проблема заменить одну женщину другой. Даже если не получится забыть сразу, можно хотя бы сбросить напряжение. Со мной это не работает. Я просто проигнорировал три последних звонка Ольги. Я говорить с ней не хочу, не то, что трахать. В голове Даша. Ее глаза, затуманенные желанием, податливое тело — хрупкое и тонкое. Длинные ноги. Я слишком хорошо помню ее стоны, ее открытые от удивления глаза там, на кухонной столешнице, ее огненную страсть в машине и наш не очень удачный первый раз, за который себя просто хочется убить. И воспоминания, о котором, не скрою, хочется стереть. А это можно сделать только одним способом — затащить ее в постель снова. Это будет просто, но неправильно. Мысль об этом не дает покоя.

На какое-то время получается отвлечься, потому что я решаю за Глеба его проблемы, раздаю всем люлей и, судя по испуганным рожам, делаю это не так деликатно, как делает мой братец, который сейчас изволит греть жопу на морях.

Нет, я не спорю, Глеб заслужил отдых. А Анжелика и тем более. Она его терпит и носит под сердцем самого младшего Лисовецкого, что делает ее в глазах членов нашей семьи едва ли не богиней. Но почему я всегда и всем должен выписывать люлей? Я прямо персональная пугалка, что в нашей семье, что в нашей финансовой империи.