Контроль (СИ)

— Да, — отвечаю я.

— Не боишься за свое платье? Тебе ведь не во что переодеться…

Я хмыкаю и отстраняюсь, выскальзывая из его объятий, но лишь для того, чтобы стянуть платье через голову и кинуть на пол.

— Так лучше? — уточняю я, зная, что выгляжу отлично в маленький черных трусиках и простом лифе без отделки. Зато грудь он держит отменно.

— У меня сносит крышу, — признается Александр и в два шага оказывается снова возле меня. Обхватывает сзади за шею и снова толкает к двери, не переставая жадно целовать.

— Я не буду тебя трахать, — с какой-то болью в голосе выдает он и снова целует, а я вклиниваю руку между нашими телами и обхватываю его член со словами.

— Как скажешь, — сжимаю чуть сильнее и начинаю скользить кулаком по возбужденной горячей плоти, чувствуя каждую вздыбившуюся вену, подцепляя пальцем вязкую капельку и размазывая ее по головке, чтобы рука скользила легче. Он стонет мне в губы и снова грязно ругается.

— Резче, — сдаваясь, командует он, срывающимся голосом, и я послушно сжимаю и снова веду рукой вниз. Мне хочется встать на колени и взять его в рот. Желание настолько иррациональное и сильное, что сводит скулы, но страх смущение остатки здравого смысла сильнее, поэтому я продолжаю порочные движения рукой.

Сжимаю кулак чуть сильнее и понимаю, что Саша ловит мой ритм и вколачивается в мои сжатые кольцом руки. Поднимаю глаза и сталкиваюсь с его шальными серыми, подернутыми дымкой желания. Он ловит мой взгляд и впивается в губы поцелуем, толкаясь в мой рот языком в том же ритме, в котором двигает бедрами. Это так… я даже не могу подобрать слов. Порочно и крышесносно, что подгибаются ноги.

Наслаждение пульсирует, а Саша толкается так сильно и резко, что горячая головка с выступающими капельками спермы, раз за разом ударяется в мой живот. Я хочу его. Хочу до зубного скрежета, но ни за что не скажу этого. Неправильно. Я могу только двигать рукой, приближая его к разрядке.

Саша сдавлено рычит, нежно прикусывая мою губу и мощно кончает мне на живот, и я чувствую, что улетаю вместе с ним. Это еще не оргазм, но точно какое-то дикое сумасшествие, заставляющее дышать, так же тяжело и рвано, как и он.

Я отступаю, испуганно глядя на него. Вся порочная глупость содеянного, обрушивается на меня. Да и на него тоже. Саша отворачивается, поправляя штаны, и бросает мне со стола упаковку салфеток, которыми я вытираю живот. Он молчит, выравнивая дыхание. А когда поворачивается ко мне, в его глазах уже нет страсти, только сожаление и боль. Он корит себя за этот минутный порыв. И я его хорошо понимаю.

— Ты зря пришла, — выдыхает он, и я сгладываю обиду.

— Знаю.

Поднимаю платье, натягиваю его на себя и выхожу из кабинета, чтобы столкнуться в дверях с Наташкой.

— Даш… — тянет она. — Ты столько времени там была? Он тебя не съел?

— Не съел, — стараюсь отвечать безразлично, хотя мне кажется, что от меня за версту разит сексом, да и мои исцелованные губы красноречивее любых слов.

— А что как долго?

— Он по телефону разговаривал, я ждала…

— А-а-а, — тянет сестра, — а то там подружка твоя скучает.

Черт я же совсем забыла про Машку!20a90c

— Уже иду, — отвечаю Наташке и спешу пройти мимо, а сестра с задумчивым выражением лица смотрит мне вслед. Догадалась или нет?

Александр

Делаю большой глоток из бутылки. В голове ни одной мысли, только стучащая в висках кровь. Я кончил от рук маленькой засранки, как чертов подросток. Забыв даже то, что мой сын едва не погиб из-за нее же. Это девушка яд. Отрава, для моей семьи. Так почему же я не выставил ее за дверь? Почему снова сдался? Это гложет, я не привык проигрывать даже сам себе.

Я велел ей убираться, но сам же догнал и позволил случиться этому безумию. Почему я ее не трахнул? Совесть замучила? Так чем отличается подростковый недосекс от нормального траха? Почему я, идиот, на какое-то время решил, что моей совести будет так проще. Нихера. Так же фигово, как если бы у нас был полноценный секс, а еще фиговее становится от мысли о том, что дома Ник. Ник, к которому ехать не хочется, потому что я боюсь, что он решит честно сказать из-за чего, а вернее, из-за кого сел пьяным за руль и едва не разбился. Мне тупо стыдно перед собой, перед сыном и даже перед глупой девчонкой, которая летит, как мотылек на огонь.

Даша. Она везде. В моих мыслях, в мыслях Ника, в наших действиях и нашей чертовой жизни. Мне дрочила девушка, которая бросила моего сына из-за меня. Сын страдает, а я кончаю, кажется, от одного ее взгляда. И мое блядское старое эго тешит, что она хочет меня, а не его. И это так неправильно, что я терзаю себя вновь и вновь, не в силах отпустить ситуацию.

Наверное, поэтому я не замечаю, как без стука открывается дверь.

— Александр Романович?

Поворачиваюсь, понимая, что выгляжу сейчас ужасно. Черт! Да я даже неуверен, что застегнул ширинку, и совершенно точно не заправил рубашку. Я не привык быть таким перед сотрудниками, даже если официально они сотрудники Глеба.