Контрольный выстрел

— Да подожди ты, — слегка растерялся от такого натиска Курзаев. — Во-первых, у меня там, внизу, — он показал пальцем в пол, имея в виду директорский кабинет, — очень ответственное совещание, и это без всякого трепа, Саша, пойми. А во-вторых, тут дел невпроворот.

— Тогда так, — Турецкий перешел на официальный тон. — Уважаемый Ким Шогенович, сообщаю вам, что назначаю, в силу вверенных мне полномочий, вас, профессора Курзаева, доктора наук и так далее, экспертом по делу об убийстве гражданина Кочерги. И напоминаю, профессор, что под угрозой привлечения к уголовной ответственности вы не имеете права отказаться от моего задания… Ким, послушай, я прошу тебя, просто умоляю, ведь труп находится в морге уже сутки. Время же на исходе. Проведи мне свою химическую экспертизу, и я от тебя отстану, клянусь. Но результат мне до зарезу нужно знать сегодня.

— Но ведь это же невозможно, Саша. Откуда у нас такие скорости? Нет, что ты, я, конечно, сейчас поеду, вопроса нет, раз такое положение. Сутки уже, говоришь? Это опасно. На грани… Но ведь и сам анализ занимает довольно длительное время, я заранее предупреждаю. И раньше чем завтра никаких результатов не ожидай. Если мы вообще сумеем что-нибудь определить… Ладно, ценю твою настойчивость. Давай собираться…

3

Как ни странно, Курзаев мгновенно нашел общий язык с Градусом. То есть они заговорили о том, в чем нормальный человек не понимал ни бельмеса. Профессионалы! Куда уж тут лапотным… Чтобы не мешать им заниматься своим в высшей степени ответственным делом, Турецкий вышел наружу, на относительно свежий воздух.

Ничего не мог с собой поделать: не выносил не только вида трупов, запаха формалина, но и самого помещения с его холодильными камерами и всего остального, связанного с обрядом смерти. Все-таки живым — живое. Столько уж лет прошло, а привыкнуть никак не мог. Оставалось лишь завидовать тому же Борису Львовичу, который с трупами — вась-вась. И еще — посещение морга у Саши надолго и напрочь отшибало всякий аппетит…

Конечно, зависть — нехорошее чувство, но ему завидно было наблюдать, как Ким с удовольствием уплетал толстенный сандвич в «Макдональдсе», что на Пушкинской площади, куда он завез профессора по его просьбе. И это после почти часового ковыряния в трупе, брр! Сам Саша с великим трудом влил в себя стакан кока-колы и запихнул в рот несколько кусочков картофеля-фри. Аппетит у Курзаева был отменный. Съев одно, он пошел за следующим блюдом, словом, насытился и, разглядывая следователя с откровенным сарказмом, сообщил, что вот теперь готов возвращаться к себе на службу, куда его просто необходимо доставить. Турецкий понял, что обильная трапеза по-американски была своеобразной местью профессора. Ты, мол, меня заставил, а я тебя, дорогой мой, помучаю.

Странно, даже у сигареты был какой-то необъяснимо неприятный привкус.

Расставшись с Кимом, Саша условился о контрольном звонке и отправился в собственную контору…

4

На его столе лежала записка, сотворенная рукой верной секретарши Меркулова — щебетуньи Клавдии Сергеевны: «Александр Борисович! Срочно на совещание к генеральному прокурору». Ну конечно, именно сейчас, как было замечено, самое подходящее время для кратких многочасовых совещаний. Когда же они наконец кончатся?! А самому-то генеральному чего еще нужно? Ведь теперь только полному идиоту не ясно, что последние дни досиживает на своем стуле «наш решительный, понимаешь» Анатолий Иванович. И никому уже не нужен ни он, ни его совещания. Все возможные бочки на него тоже давно покатили, так чего ж рыпаться-то? Сидел бы досиживал, не вякал, в дела не вникал, не помогал дурными советами, а пенсия, глядишь, вот она, рядом, миленькая, повышенненькая… Тем более, как оказалось, и стаж, говорят, позволяет уволить по выслуге лет. Впервые, правда, такое случится. Если случится, конечно…

Значит, срочно. Что ж делать? Саша взял лист бумаги с текстом, призывающим его на Голгофу, и обнаружил под ним другой листок — поменьше. На этом был напечатан текст сообщения о прилетах самолетов разных авиакомпаний во вторник между 16.30 и 17.15.

Итак, в столицу прибыло четыре самолета: два компании «Аэрофлот» из Берлина и Вены, один — «Люфтганза» из Франкфурта-на-Майне и еще один — «Иберия» из Мадрида. Самолет «Люфтганзы» приземлился в Шереметьеве ровно в 16.47.

«Что там у нас говорил Сергей Егорыч-то? «Самолет минут двадцать назад приземлился». А было на часах Кочерги 17.08». Все правильно, значит, этим рейсом и прибыл «курьер»…»

И тем не менее надо идти к генеральному…

5