Контртеррор

– Вот примем изменения в законодательстве, утвердив такие понятия, как «революционная деятельность», «государственная измена», «шпионаж», «вооруженный мятеж», и наказание за них расстрел с конфискацией, можно будет и открыто действовать. А сейчас законно мы можем только Рейли пальцем погрозить да порекомендовать покинуть пределы Российской империи.

– Кого планируешь привлечь? – нахмурив брови, спросил император.

– Бурова, Зарянского и Горелова. Это проверенные кадры. Где будем допрашивать Рейли?

– Там же, где Уоллера. Надеюсь, этот англичанин не откусит себе язык!

– Подстрахуемся, Николай Александрович. Палку в рот вставим. Не откусит, – ответил я, вспоминая с досадой свой промах.

– Сколько времени надо будет на подготовку? – с мрачным выражением лица спросил государь.

– Думаю, недели хватит. Надо покойника похожего телосложением на Рейли из невостребованных к погребению в мертвецких найти, притон, который можно будет сжечь, особо не опасаясь последствий для расположенных рядом домов. Одежду, грим подобрать, средства передвижения. Придется пролетку да закрытый тарантас покупать. Дом самого Рейли осмотреть. Много еще чего успеть надо будет. Так что пускай Евгений Никифорович и Аркадий Францевич пока понаблюдают за нашим денди. Может быть, какая-то еще информация всплывет, – я в предвкушении интересной работы мысленно потер ладони друг об друга.

– Хорошо, действуйте, Тимофей Васильевич.

– В бумагах есть что-то ценное, Тимофей Васильевич? – шепотом поинтересовался Буров, которому, видимо, надоело сидеть в сгущающихся сумерках и полной тишине.

Четыре часа назад я и Пётр Фёдорович пробрались в дом Рейли и под прикрытием Зарянского и Горелова, оставшихся на улице, провели обыск в доме англичанина. Обнаружив три тайника, нашли чуть больше ста тысяч рублей, в основном новыми сторублевыми «катеньками». Папку с расписками в получении денежных сумм. Некоторые фамилии и получаемые суммы заставили серьезно задуматься о том, что «58-ю статью» надо принимать как можно быстрее. Иначе англичане будут уверенно решать все проблемы с Российской империей в свою пользу, если такие чиновники у них на содержании. Попалась и парочка расписок великих князей из молодых Романовых.

Кроме этого, в доме нашлось большое количество наркотиков, от кокаина до героина. А одна из комнат явно была устроена для сексуальных утех. В общем, неплохой такой домик для вербовки. Расписки, кстати, датировались только этим месяцем, и было их больше двух десятков. А месяц только начался.

Дальше мне с Буровым оставалось ждать нашего клиента, паковать его, имитировать смерть и везти в Гатчину. Вот и сидели, скучая, пока мой напарник не выдержал длительного молчания.

– Есть, Пётр Фёдорович. Парочка расписок с такими фамилиями, что волосы дыбом встают. Да и суммы внушительные. Знать бы еще, за что заплатили, – так же шепотом ответил я.

Дальнейший наш диалог был прерван стуком небольшого камушка в стекло окна.

– Собрались, Пётр Фёдорович! Клиент пожаловал, – произнес я, поднимаясь с полки для обуви. Такой вот примитивный способ предупреждения от наружного наблюдения о приходе британца домой выбрали.

Дожидались мы Рейли в прихожей. Очень уж удобно – из-за имеющих в ней ниш можно было подойти сзади для захвата нашего объекта. Буров начал подниматься за мной, и в этот момент в окно ударился еще один камень.

– Черт, их двое, Тимофей Васильевич, что делать будем? – прошептал напряженным голосом Буров.

– Я вырубаю обоих, а дальше разберемся, – тихо ответил я. – Ждем.

Прошло где-то секунд тридцать, как в замке заскрежетал ключ, а потом раздался скрип открываемой двери и послышались голоса.

– Сидней, а кокс у тебя есть?

– Есть, ваше высочество. И девочки позже подойдут.

– Сидней, мы же договорились, что, когда мы наедине, для вас я Андрей.

«Это полный попадос. Младший сынок князя Владимира – юнкер Андрюша», – успел подумать я, метнувшись к Рейли, который потянулся к газовому рожку, чтобы его зажечь.

Удар по сонной артерии Сиднею, резкий разворот на сто восемьдесят градусов и такой же удар по шее великого князя. Два тела рухнули на пол почти одновременно.

Буров быстро закрыл дверь, потом зажег газовую лампу в прихожей. Двери в комнаты были нами предварительно закрыты, а шторы на окнах комнат, куда мог бы дойти свет из прихожей, были задернуты.

– Это тот, о ком я думаю?! – нервно спросил напарник, показав рукой на лежащего на полу молодого человека, одетого в юнкерскую форму Михайловского артиллерийского училища.

– Да, Пётр Фёдорович. Перед вами его высочество Андрей Владимирович Романов. И что с ним делать, ума не приложу. Тем более скоро девочки должны подойти, – ответил я, действительно не представляя, что делать с младшим сыном великого князя Владимира Александровича.

– Вот это мы попали! – как-то растерянно произнес Буров, после чего нервно хохотнул.

– Это точно, попали! Как в том анекдоте.

– Каком?