Концерт для баритона с оркестром

Наш приход внес кое-какие изменения в звуковой фон квартиры. Истерику чайника прекратил Адик, пройдя на кухню мимо открытой двери ванной, где сразу же наступила тишина, в этой тишине, перешедшей почти на шепот, Муслим закончил "Свадьбу".

Через полторы минуты, время, затрачиваемое на надевание платья и несколько мазков пудры, следовало ожидать появления Аиды; мы бы вполне успели избежать с ней встречи, если бы нас не остановил прежде невидимый обитатель ванной. Он стоял в дверях, вытирая мокрую голову почему-то моим полотенцем. Он сперва очень тепло поздоровался с нами, спросил, как мы поживаем, и сразу вслед за этим стал настойчиво приглашать нас в гости.

- Спасибо, - сказал Адик. - Мы к себе.

- Как можно? - удивился этот молодой человек, он подошел к нам поближе, ради справедливости должен отметить, что это получилось у него с первой же попытки. Он подошел и сказал, что его зовут Самед, представились и мы, после чего он повторил приглашение, и Адик снова отклонил его.

- Что ж, - сказал наш новый знакомый. - Вы, наверно, думаете, что я вам не пара?

Адик в краткой форме, но убедительно и горячо опроверг это оскорбительное для порядочного человека предположение, улыбка на лице Самеда была восстановлена, и он объяснил нам, что он таксист, работает во втором парке без напарника, и что он всего в жизни добился своими руками, без чужой помощи.

За шесть лет, прошедшие после того, как дядя съехал с квартиры, я был представлен в разное время двум врачам и одному медбрату. Таксиста я видел впервые.

- Тебе письмо и денежный перевод, - сухо сообщила мне Аида. - А ты иди в комнату! - вполне приветливо Самеду.

Аида была, как всегда, сдержанна. К постоянному букету борной и пудры "Кармен" примешивался запах каких-то духов неслыханной убойной мощи. Я отступил сантиметров на восемь - десять, но это незамеченным не осталось.

- Это мои друзья! - сообщил ей Самед. - Ребята, - сказал он нам, - если вас кто-нибудь обидит, кто бы он ни был, вы мне сообщите. Я за вас любого...

- Пошли! - сказала Аида.

- Без них я никуда не пойду! Я хочу, чтобы они посидели с нами.

- Обойдешься, - раздраженно сказала Аида.

- Если они не пойдут с нами, я лягу здесь на полу. А ты иди куда хочешь!

- Мы зайдем на минутку, - торопливо сказал я Аиде, прежде чем она успела сказать то, что собиралась. - Ты же видишь - сказал я максимально подхалимским тоном испытывая в душе восхищение перед безрассудной отвагой Самеда. - Наш друг слегка навеселе. Это с каждым может случиться.

Мы завели его в комнату и усадили за стол.

- Садитесь, - сказала Аида. - Выпейте по стакану чаю,

раз уж пришли.

Мы сидели за столом втроем и пили чай. Самеда развезло окончательно, и мы с Адилем отвели его в спальню и уложили на кровать, если на свете существует четырехспальные кровати, то одна из них стояла в этой спальне, бывшем кабинете моего дяди. Уложив Самеда, я неожиданно вспомнил, что я впервые после отъезда дяди увидел эти комнаты. Поменялись обои, занавеси, мебель... Кое-что осталось - бабушкин сундук в углу, голландская печь... Я вспомнил, что бывший муж Аиды, которому и дали эти комнаты, предлагал мне забрать сундук, и я все хотел, но так и не собрался, а потом ушел в армию.

Аида нам рассказывала о каком-то главвраче, грубом и отсталом с точки зрения современной науки, с которым интеллигентному человеку работать нет никаких сил, а я вперемежку с Адилем поддерживал разговор и разглядывал сундук. Сейчас на нем не было замка, а тогда висел большой медный замок, ключ от которого бабушка не доверяла никому. Он был сплошь обит узорчатой чеканкой, но в каждом квадрате, образованном массивными медными полосами, проглядывало темно-коричневое дерево со следами гвоздей. Раньше там были прибиты выпуклые звезды с рисунком чернью по серебру. Я их не видел, бабушка рассказывала, что во время войны она каждый месяц сдирала по две звезды, одну отдавала семье младшего сына, моего дяди, а: вторую меняла на продукты для посылки на фронт старшему, это значит - моему отцу.

Сколько я помню, бабушка всегда была совсем старенькая, по-моему, она меня очень любила. Она говорила, что с каждым годом все больше становлюсь похож на деда, а тетя Мензер, жена дяди, каждый раз усмехалась- и говорила, что бабушка ошибается, ничего общего между мной и дедом нет, особенно если еще учесть, что он был человек выдающийся и порядочный.