Концерт в декабре

Но ты хотя бы чувствовал себя прилично – после двух инъекций и таблеток ты даже смог вполне сносно попрыгать на сцене, пробежаться по проходу мимо возбужденных, взбудораженных людей. Лезть в толпу ты в этот раз не рискнул – не тот настрой, да и самочувствие подкачало. Чаще всего, в горячке концерта даже самые миролюбивые фанаты ведут себя неадекватно, а тебя все раздражало – яркий свет, звук, эхо, головная боль и накатывающая временами слабость во всем теле. Единственное, что хотелось – это просто выспаться, хоть немного отдохнуть.

Как назло, время сегодня тянется медленно-медленно – концерт заканчивается традиционной «Прощай», и тебе кажется, что прошла тысяча лет, пока ты добрался до этой песни. Акустический сет прошел как во сне – ты с трудом различал лица людей в зале, и тебе казалось, что зыбкая, неустойчивая поверхность раскачивается из стороны в сторону. Хотя, наверное, раскачиваешься ты сам… А потом - гром и молния, и яркий свет слепит глаза, и возникает странное чувство клаустрофобии, хотя, ты вроде бы, не ограничен в пространстве. Но воздуха все равно не хватает. И паника нарывает с головой. И только невероятными усилиями воли ты принуждаешь себя держаться.

Держаться-держаться-держаться, твою мать…

А дальше - meet-and-greet: и лица фанатов, и их выкрики и просьбы, и твои дрожащие руки, удерживающие маркер. Подпись, похожая на закорючку, в этот раз выходит коряво – ты пропускаешь мимо ушей восторженный отзыв какого-то парня, разворачиваешься – и видишь в толпе слишком хорошо знакомые глаза: растерянные, смущенные. Непроизвольно дергаешься, и несколько пар услужливых рук тут же подхватывают тебя. По раскаленным нервам бежит шепоток: «солисту Zipp плохо»… «Воробей нездоров…»

Черноволосая девушка проходит мимо, с любопытством глядя на тебя, направляется в сторону Артема. А ты переводишь дух – показалось. Господи, тебе просто показалось.

Интересно, это паранойя?

Когда счастливые и довольные фанаты выходят за дверь, оглядываешься: полупустое помещение похоже на беззубый рот старухи. Внутренняя дрожь не проходит, и снова возвращается острая боль в желудке.

Где же Сашка…

Неужели он не видит, как тебе тяжело сейчас…

Почему не подойдет…

Пропускаешь остальных парней вперед: вы все устали, поэтому на сегодня никаких клубов и вечеринок; поджидаешь брата.

Он тоже утомлен концертами, бесконечными встречами и решением организаторских вопросов.

- Саш, - тихонько трясешь его за руку. Он устремляет на тебя ничего не выражающий взгляд. – Поехали домой. Я устал.

Прямо как в детстве, когда ты упрашивал его вернуться домой, а не гонять с утра до ночи с ватагой таких же оборванцев.

Улыбается. Обнимает тебя за плечи и шепчет куда-то в волосы:

- Малыш, ты молодец… Я думал, вечер никогда не закончится. Нормально?

Киваешь головой – не хочется заставлять его беспокоиться еще сильнее. Подумаешь, болит желудок! Да и высокая температура – не смертельно. Твое единственное лекарство на сегодня – почувствовать себя дома, в родной обстановке, среди самых близких людей.

Неуверенно оглядываешься, боясь сформулировать давно мучающий тебя вопрос:

- А…Юля с нами?

Сашка кивает:

- Конечно.

Ты это знал, но все же не мог не надеяться.

- Она сегодня помогла тебе, да? Кристина была по горло занята решением организационных вопросов с Назаровым… Не представляешь, он потребовал пересмотра договора, мол, «продешевил» и все такое. Пока мы с ребятами гонялись за сценой, пытаясь наладить этот чертов звук, концерт был на грани срыва!

- Почему мне не сказал? – мучительная попытка изобразить интерес.

Отворачивается, бормочет куда-то в сторону:

- Тебе и без того несладко было.

И в эту минуту до тебя доходит:

- Так ты сам Юльку попросил, что ли?

- Ну да. А что такого? Она, вроде как помощница Кристины…

Ты и сам понимаешь, что возмущаться – глупо и бессмысленно, но почему-то чувствуешь себя до предела униженным.

- Ром, - брат останавливается, поворачивается к тебе. – Не надо так с ней… Она волнуется и переживает. Она же неопытная в этом мире....

- Насколько я знаю, ты всегда предпочитал сильных и уверенных в себе женщин…

Тебя останавливает его улыбка – ласковая, нежная. Ты готов выть волком и проклинать судьбу, которая сделала вас двоих братьями.

- Если бы ты, Ромиру, не задирал свой нос до небес, да не изображал из себя неприступную знаменитость, то понял бы давно, насколько Юля сильная.

Когда-то тебя больно резануло, что он сравнил ее с тобой. Да как вообще можно сравнивать?!

Тем более что эта «мисс посредственность» уж точно не годилась в спутницы твоему яркому и необыкновенному брату.

Бредешь по коридору, тяжело поднимая и опуская ноги. Каждый шаг приближает тебя к неминуемому финалу – вы поедите домой втроем, будете подниматься на лифте втроем, зайдете в квартиру втроем… Последнее время тебя преследует ощущение, что ты – третий лишний. Именно ты – не Юля, потому что она-то безумно счастлива с Саньком. По крайней мере, так казалось абсолютно всем, кто видел эту пару вместе. И ты был молчаливым свидетелем такого вот счастья.