Конвейер неправильных желаний (СИ)

- Я не бой-баба и не альфа-самка, - всхлипнула я, расслабляя напряженные пальцы, отчего вдруг стало некомфортно: появилось ощущение, что сейчас, пока я не держу его одежду, он оттолкнет меня, поэтому я тут же схватилась за нее с новой силой. - Я всего-навсего никчемная полусирота, мать которой убили конкуренты, и отец полностью ушёл в работу, заменив новой пассией и её дочерью. Которую по достижению совершеннолетия сразу же скинут замуж за удачного и наиболее богатого партнёра или его сына. Я полужертва домашнего насилия с панический клаустрофобией и никтофобией*, которую с семи лет стабильно закрывают в тёмных подвалах и гаражах. Я никто, которым просто пользуются. Разменная монета. Я это прекрасно знаю, не обязательно каждый божий день мне это напоминать! Я это не заслужила! Такого никто не заслужил! Чем я плоха? Я идеальна во всем: знаю в совершенстве этикет, несколько танцев, закончила вокальную школу с отличием, иду на золотую медаль, мне уже сейчас некоторые вузы присылают приглашения! Уже сейчас! А ещё даже не февраль! Я так устала! А теперь пропала последняя отдушина - Пустота, теперь даже туда мне вход заказан. Как же меня все это достало! - Я выдохлась. Морально и физически. Хотелось лечь на дорогу и больше не вставать.

- Вот такой, Громова, ты мне нравишься больше. - Он пригладил растрепавшиеся волосы и ещё крепче прижал к своему горячему телу. - Слабая, открытая, с своими загонами и проблемами. Ты идеальна, Громова, только чего ж ты такая маленькая? - Его грудь вместе со мной тяжело поднялась и опустилась, обозначая вздох. - Была бы на годочек-два постарше, проблем бы с тобой не было, а тут на малолеток потянуло. - Я подняла голову и встретилась с его смеющимися огромными голубыми глазами. - Педофилом себя чувствую.

- Ага, - согласилась я, тоже тяжело вздыхая и снова опуская голову.

- И вот что нам делать? - Вполне себе риторический вопрос, дернуло же меня крякнуть:

- Заголять и бегать, что же ещё.

Учитель затрясся от смеха, до скрипа ребер прижимая к себе и лишая доступа кислорода.

- Александр Андреевич, задушите!

- Громова, хватить уже “Выкать”, нас слишком много связывает, чтоб звать меня по имени-отчеству.

- Согласна. - Просто каждый раз выговаривать сложное “Александр Андреевич” неудобно.

- Ну во-от, - довольно протянул мужчина, откидываясь на спинку стула и вытягивая ноги, - а в прошлый раз козлилась, рогом уперлась.

- Александр Андреевич, сейчас Вы по рогам получите!

- Охохо, какая грозная! - изумленно воскликнул мужчина, вглядываясь в мои сведенные брови. - Боевой хомячок, ёпта!

- Вечно у тебя все не как у людей, - вздохнула я и снова легла на его грудь.

- Так, таки по имени?

- Таки по имени, - согласилась я, учитель, удовлетворенно вздохнув, поцеловал меня в макушку и вместе со мной задвинулся за стол, хватая свободной рукой красную ручку. - Что проверяешь?

- Словарный диктант пятого класса. - Задумчиво ответил он, бегая глазами по строчкам. - Вот объясни, как можно написать “ещчо” вместо “ещё”? Нет, я понимаю, что это всего-навсего пятый класс, но не на столько же!

- Я в пятом классе вечно путала закорючку у “Дэ” и “Бэ”, поэтому один раз написала вместо “для” - “бля”. Я думаю, Ольгу Викторовну это позабавило, как она, кстати?

- Она? О, замечательно! - он весело усмехнулся и вывел в тетрадке тройку. - Бегает по дому с животом до носа и терроризирует мужа.

- Не похоже на неё.

- Ты просто не видела её в фартуке, косынке и с половником в руках, - коротко рассмеялся он, открывая следующую тетрадь. За тремя вещами можно наблюдать вечно: за огнём, водой и тем, как он пишет.

- О, вообще-то, видела один раз. Впечатляющее зрелище.

- Когда это? - удивился он, не отрывая глаз от листка с корявым детским почерком.

- Наш класс как-то за что-то заставили дежурить в столовой, и вот тогда Ольга Викторовна принесла из дома фартук и косынку.

- Забавно, она не рассказывала.

На этом диалог был исчерпан, да и слова в принципе больше не требовались, потому что появилась снова эта уютная интимность, что была в игровой комнате пару недель назад. Это было удобно: вот так сидеть на нем с почти закрытыми глазами и из-под ресниц наблюдать, как сильная рука выводит пятерки, “замечательно”, тройки и “могло бы быть лучше, тренируйся чаще.”

- Александр Андреевич…

- Саш, - перебил он меня, не отрываясь от стопок.

- Саш, - покорно согласилсь я, пробуя его имя на вкус. Будто новые гвозди смазали сгущенкой: сладко и приятно, однако, если сделать что-то не так, натыкаешься на острый конец, и остаётся металлическое послевкусие. Приторный мёд и сгущенка на гвоздях, люблю я своё умение сравнивать. - А чего ты, собственно, ко мне прицепился? - Он искоса и недобро взглянул на меня, и я поспешила скорректировать вопрос: - В том смысле, что мало тебе, что ли, девушек в жизни? Ты симпатичный да и, чего уж душой кривить, очень красивый парень, отбоя от баб быть не должно, да и в классе есть девушки красивее меня. Так почему я, Саш?