Конвейер смерти

Бронемашина, медленно покачиваясь на земляных грядках и межах, ползла по винограднику, перемалывая гусеницами стоящую рядами лозу. Плети трещали и скрипели под натиском тяжелого металла, тормозя движение, тянулись следом, оплетали траки и колеса, но все же обрывались, не выдерживая напора стального зверя. Но даже машина не смогла прорваться сквозь тройной ряд изгороди. Большой моток проволоки опутал гусеницу, и мы остановились.

Рахмонов тяжело вздохнул, вылез из-за рычагов и скомандовал наводчику:

– Скляр! Вылезь, помогать будешь. Застряли.

– Быстрее солдат, быстрее, – прикрикнул я на бойца. – Мы что мишенью торчать будем?

В эту минуту раздалась очередь из густого сада, и пули засвистели совсем рядом. Сидящие на броне посыпались на землю, как грибы из лукошка.

– Зибоев! Ты чего пулемет бросил? – заорал я на солдата. – Залазь обратно, стягивай пулемет вниз и лупи сквозь виноградник! Больше огня, больше шума!

Наводчик-оператор повернул башню и полоснул из пушки короткой очередью по кустарнику.

– Куда стрелять-то?! Никого не вижу! – завопил наводчик из башни.

Напрягая легкие, чтобы перекричать работающий на холостых оборотах двигатель, я проорал ему:

– Солдат, видишь четыре орешника?

– Те, что справа растут?

– Да! Вот туда и расстреляй ленту! Кажется, оттуда били!

Бум-бум-бум!!! Застучала пушка, и очереди 30-миллиметровых снарядов отправились искать свою жертву. Тр-р-р!!! Духи не желали отступать и отстреливались. Главное, чтобы у них не было гранатомета. Сожгут машину, гады! Та-та-та!!! Вновь просвистели пули над нами.

Зибоев перебросил с руки на руку для удобства тяжелый пулемет, повесил его на ремень и выпустил длинную-длинную очередь.

Я расстрелял четвертый магазин и понял: пора вызывать подмогу. Только собрался лезть на башню к радиостанции, как обстрел со стороны духов прекратился. Наступила напряженная тишина.

– Товарищ лейтенант! Я выдернул эту дурацкую проволоку из гусениц, можно двигаться, – обрадовал нас Рахмонов.

– Заползай в люк и вперед! Бойцы, на машину! Быстро! – приказал я, и машина осторожно двинулась к орешнику.

Со стороны командного пункта роты мчалась БМП, облепленная пехотой. На полпути к обстрелянной рощице мы встретились. Пехота спешилась и попряталась в винограднике. Мы с ротным упали в одну канаву.

– Что тут случилось? – поинтересовался Володя. – Бойцы целы?

– Солдат не задело, а почему про меня не спрашиваешь?

– Что с тобой станет – «Кощеем Бессмертным».

– Радует твоя уверенность в моей неуязвимости! Три-четыре духа долбили вот из-за тех деревьев и развалин. Мы им ответили, как смогли. Теперь они спрятались – молчат.

– Машины в линию, пехота сзади, вперед к рощице! Броня, непрерывный огонь! Пехота, бл… не спать, стрелять! – скомандовал ротный.

Через пять минут мы проверяли место, где была засада. Трупов нет, но следов крови уходящих в кяризы духов достаточно много.

– Уползли, гаденыши! – сказал Володя и выругался витиеватым матом. – Никифор, у тебя на машине остались дымовые мины?

– Есть, наверное. Сейчас спрошу. Лебедков, дымовухи не закончились?

– Последние, четыре штуки, – ответил сержант.

– Давай одну сюда в кяриз, а другую вон в тот старый колодец. Дыры нужно закрыть чем-нибудь, чтоб наружу дым не выходил и остался внутри.

Солдаты занялись делом, а мы с Володей присели под деревом.

– Чего вызывал? – спросил я.

– Задачу уточнить тебе хотел. От домов до дороги приказано территорию очистить и вытоптать. Чтобы пространство хорошо просматривалось проходящими колоннами. Сломать и разрушить дувалы, взорвать развалины, спилить деревья и задавить виноградники.

– Нормальненько! Тут работенки – на месяц! – возмутился я.

– Да нет, брат, на три дня! Не спи, работай. Сроки ограничены. И осторожней! Пусть сначала впереди саперы по винограднику ползают, противопехотки ищут. Пешком меньше бродить надо, кустарник машинами давить. Позже приедут дивизионные саперы и взорвут хибары. Сейчас у Ветишина танк поля утюжит, давит лозу, потом ко мне поедет трудиться. Ну, а когда у нас справится, пришлю его сюда.

– Спасибо за задачу! – ответил я.

– Пожалуйста. Но благодарность не ко мне, а к командиру дивизии. Я теперь даже в карты не играю, деревья лично топором подрубаю.

Четвертый день войска топтали поля и виноградники. С восхода до заката танки и БМП утюжили местность, превращая ее в лунный ландшафт.

Солдаты пилили и рубили яблони, груши, айву, орешник. Деревья в два обхвата подрывали пластидом, чтобы долго не мучиться. Подошедший на подмогу тягач заваливал массивные заборы-дувалы. Постепенно мы отвоевывали жизненное пространство для построения социализма в средневековом обществе. Дорога стала хорошо просматриваться через оставшийся реденький кустарник. Но работы еще оставалось непочатый край. Лоза цеплялась за гусеницы, наматывалась вокруг катков, скручивалась в длинный шлейф и тянулась толстыми кишками позади машин.