Копье судьбы. От Голгофы до падения Рейхстага

Когда Гитлер оценивал себя историческими мерками, когда его воображение распалялось, а тщеславие, благодаря подхалимажу и успехам, вырастало до неимоверных размеров и он бросал свой постный вегетарианский пирог и дистиллированную воду, чтобы вскочить со своего места за столом и идентифицировать себя с великими завоевателями прошлого, это был не Александр или Цезарь, не ценимый им Наполеон, но воплощение демонов разрушения — покоритель Рима Аларих, «бич Божий» Аттила, хан Золотой Орды Чингисхан. «Я пришел в этот мир. — заявил как-то он, — не для того, чтобы сделать человека лучше, но чтобы воспользоваться его слабостью». И в соответствии с этим нигилистическим идеалом, этой всепоглощающей страстью к разрушению, он стремился уничтожить если не своих врагов, то Германию, самого себя и всех, кто окажется рядом. «Даже если нам не удастся завоевать мир, — сказал он в 1934 году, — мы должны повергнуть его в прах вместе с нами и не оставить никого для триумфа победы над Германией».

И вот наступил конец. Русские были всего в одном квартале от бункера фюрера. Пришло время ему застрелиться.

Борман, Геббельс и приближенные Гитлера ждали в коридоре, рядом с его личными покоями.

Тревор-Ропер пишет:

Послышался одиночный выстрел. Через несколько секунд они вошли в комнату. Мертвый Гитлер лежал на диване, пропитанном кровью. Он покончил с собой выстрелом в рот. Ева Браун тоже лежала на диване, и тоже мертвая. Револьвер находился рядом с ней, но она им не воспользовалась; она приняла яд. Была половина третьего.

Последовали похороны по обычаю викингов. Личный адъютант Гитлера, Хайнц Линге, вынес тело фюрера, завернутое в простое серое одеяло, из которого высовывалась болтающаяся голова. Борман вынес тело Евы Браун, одетой в черное платье. Трупы под артиллерийским огнем отнесли в сквер у рейхсканцелярии, положили в воронку, облили бензином и подожгли. Геббельс, который тоже должен был вот-вот покончить с собой, вместе со своей женой и шестью детьми, вскинул руку в нацистском приветствии. Внезапно артиллерия Красной армии ненадолго прекратила обстрел сквера. Церемония прощания закончилась, и все ее участники скрылись в бункере.

Адольф Гитлер вошел в историю. Копье Судьбы стало собственностью Соединенных Штатов Америки.

Вернемся, однако, в Нюрнберг. Случайно открытый потайной ход на Обере-Шмидгассе и массивные стальные двери бункера вызвали волнение среди штабных офицеров 7-й американской армии. Некоторые из них предлагали немедленно взорвать двери динамитом или разрезать газовыми горелками. Но командующий армией генерал Патчиз запретил подобные действия из опасения повредить неизвестное содержимое хранилища. Он предпочел обратиться к разведке, чтобы она нашла ключ от замка и узнала цифровой код.

Фортуна улыбнулась лейтенанту Уолтеру Уильяму Хорну, который был членом первой группы, занимавшейся поисками имперских регалий. Он уже догадывался, что сокрыто в тайнике. Сначала он взялся за Хайнца Шмайсснера и доктора Конрада Фрейса. После жесткого допроса доктор Фрейс дал слабину, или, по крайней мере, Уолтеру Хорну так показалось. На самом деле доктора Фрейса не очень беспокоило, найдут ли американцы тайник, потому что он полагал, будто самые ценные реликвии спрятаны в неизвестном им пока месте на Панирсплац. Поэтому Фрейс отдал свой ключ и сообщил, что его друг, Хайнц Шмайсснер, знает цифровой код. В отличие от Фрейса Шмайсснер сразу согласился помочь открыть двери.