Копье Вагузи

Она уже никого не слышала, с головой уйдя в работу. Юг казался ей особенным, достойным вышивания большого парадного узора. Ткань имелась: подходящий платок ещё в порту ар-Шархов перед отплытием приглядел и подарил Ким. Один сестре, второй – Марнице. Южной выделки, легкий, прохладный на ощупь. Цвет в нём играл и шевелился, довольно чуть погладить ткань. Золото – основной тон одного края – то выцветало, то лоснилось тёмным загаром, то сухо сыпалось рыжим песком. А другой край наливался синевой, уходящей в ночной сумрак. Красота! Но и она без вышивки пустовата… Тингали на ощупь добралась туда, куда потянул за руку Ларна. Заползла на панцирь Ронги, продолжая кивать и соглашаться с любыми утверждениями. Рядом довольно скоро устроился Хол. Рассмотрел платок, последил немного за движениями иглы Тингали, пытаясь точнее понять её замысел. Добыл свою иглу и стал шить со стороны ночи, придирчиво подбирая нити.

– Вот разобрало обоих! – возмутилась Марница. – Ну, юг. Ну, небо тут взору в радость. Море тёплое. Так в Горниве летом не хуже.

– У тебя глаз иначе устроен, – улыбнулся Ким. – Они вышивальщики. Им новое ложится в душу, узором и на канву просится. Они ощущают мир острее иных людей… и выров. Принимают свой дар и пробуют с нами поделиться хоть так – вышивкой. Простыми нитками ведь работают, а душу вкладывают без меры. Красиво будет, уже теперь вижу.

– В пустошах они шили узор скал и камней, в море им волны чем-то глянулись, – вздохнула Марница, поясняя происходящее Ронге. – Так что терпи. Это надолго.

– У меня широкая спина, я крупный выр, – гордо отозвался тот. – Я умею бегать ровно и быстро. Как вузиби.

– Кто?

Выр молча указал усом вперед. Там, у окончания улицы, на пыльной площади, плотно затененной кронами красных деревьев, гостей ждал их караван. Группой стояли смуглые до черноты люди с короткими кудрявыми волосами. При каждом движении позвякивали браслетами на руках и ногах. У некоторых кольца украшений были узкие, у других более широкие и со сложным узором. Сами люди были укутаны до пят в похожие светлые ткани, выглядящие опрятно и даже богато. Сперва Марнице показалось: пусть и одеты достойно, но все же это – рабы, на браслетах должен быть знак выров ар-Раг. Иначе зачем таскать тяжеленные медные и деревянные кольца, да еще по такой жаре?

Но ближний из людей гибко поклонился Ронге. Улыбнулся, блеснув ярко-белыми зубами. Гордо поправил браслеты – на его руках и ногах были самые широкие, таких не носил более никто – и куда глубже и церемоннее склонился перед гостями. Рост смуглого южанина был немалым, сложение достойным воина, пусть и выглядел он сухим, пустыня свое дело сделала. В глазах, темных до черноты, крупных и озорных, то металось солнечными бликами, то пряталось под ресницами веселое упрямство, невозможное для раба. Да и держался человек уверенно, а его указания прочими исполнялись мгновенно. По первому жесту, даже без слов.

– Приветствую, брэми. Я проводник. Зовусь Вагузи, я знаю пустыню. И, что ещё важнее, умею говорить на языке севера. Мы тут живём своим укладом, и язык у нас свой. Ары его учат, и мы их речь разумеем. Мы живём поодаль от замка юга, мы дети песка, даже в города побережья приходим редко. Для нас вы очень далеко… – Смуглый проводник широко раскрыл глаза и демонстративно глянул на север из-под руки. – Вас из пустыни и не видать. Меня всем племенем заставляли учить вашу речь. Я думал: зачем? Но теперь знаю ответ. Я старался для двух красивых молодых брэми с севера. Буду знакомиться. Может, вы поселитесь у нас? Буря пройдет, наступит сезон большого дождя. Праздник! Я стану танцевать, все станут. Как иначе выбрать себе жену? Надо тешить песчаного ящера, отца всех вузиби.

Проводник хитро подмигнул оглаживающему свой топор Ларне. Прищурился, пытаясь понять, которую из красивых северных брэми тот полагает своей, раз взгляд серых глаз блеснул холодной угрозой.

Вагузи улыбнулся напоследок и Киму, отвернулся. Гортанно крикнул, поднимая караван в путь. Цепочкой выстроилась дюжина тощих, словно высушенных заживо, серо-рыжих страфов с поклажей. А следом – и тут Ларна восторженно хмыкнул – поднялся из пыли десяток вузиби. Все сразу поняли: именно этих неведомых северу зверей и зовут столь странным именем. По виду – ящерицы, каких и в Горниве немало. Греются летом на камнях, а зимой спят, даже слабый холод делает их вялыми. Но те ящерицы малы, самое большее, в ладонь размером, да ещё хвост той же длины или чуть поболее…

Вузиби совсем иные. Они широкоспины, неторопливы, мастью так сливаются с песком, что пока лежали, казались холмами рыжей пыли. Но вот – поднялись на лапах, расставленных по бокам от тела, стало возможно их рассмотреть. Всякий ящер длиной поболее сажени, да ещё и хвост, мощный и тяжелый, оставляющий неровную полосу следа на песке. Морды плоские, пасти широкие, длинный язык то появляется, то пропадает в их зубастом зеве. За угощением на руке проводника ящеры дотягиваются издали – с расстояния в полную сажень!