Копия Афродиты (повести)

Города он не знал. Где располагаются указанные в справке улицы? Парень, прикинув свои сбережения, решил нанять такси. Водитель, с любопытством оглядев Гришку, включил счетчик и, объехав вокруг здания вокзала, выскочил на одну из улиц. Лихо таксисты ездят в городах! Резко переезжают из одной полосы на другую, обгоняют троллейбусы и грузовики, тормозят и намертво. Счетчик громко отстукивал километры, а заодно и рубли. Гришка незаметно скользнул взглядом по табло счетчика и ужаснулся: «И зачем мне это такси?» — подумал с горечью. А рядом, как назло, один за другим бежали автобусы и троллейбусы. Полупустые. За сносную оплату из одного конца в другой доставят.

— Долго еще? — с надеждой спросил Гришка.

— Порядочно… Не в деревне же… — и через минуту поинтересовался: — Ты к знакомым или куда?

— К знакомым. Но мне и в мединститут нужно.

— Тогда сходи у мединститута. Вот он. А к знакомым на третьем троллейбусе доедешь.

Гришка важно сунул в руку водителя деньги и вышел из машины. Постоял немного, огляделся по сторонам. Затем медленно направился в здание мединститута.

26

«…Это водитель такси навел меня на идеальную мысль: зайти вначале в приемную комиссию мединститута. Ведь Оксана уже сдала документы, и, по всей вероятности, там должен быть указан адрес, по которому она проживает в Гродно. А если не будет? Я все равно ничего не потеряю. Сяду на третий троллейбус и поеду искать улицу Строителей. Но у меня с собой тоже есть документы, и я не могу никак решиться: сдавать их или нет? Не тянет меня в мединститут. Ради Оксаны я мог решиться на это. Но после случившегося… А, собственно, у меня теперь и другого выхода нет. Еще не известно, придется ли мне сдавать вступительные экзамены. Где гарантия, что меня не посадят… Только Оксана может меня выручить.

Я рассматривал фойе огромного здания, плакаты, бесчисленные списки абитуриентов… Ах, вот и ее фамилия… Вторая группа… Я долго всматривался в до боли знакомое имя, и в душе мне хотелось, чтобы моя фамилия стояла рядом. Вокруг меня торопились, суетились абитуриенты, студенты, солидные и скромные люди, озабоченные и веселые.

В приемной комиссии меня встретила добродушная женщина. Ее серые большие глаза вопросительно уставились на меня.

— Давайте документы, молодой человек, не раздумывайте.

Я, загипнотизированный ее вниманием, стал открывать свой потертый «дипломат». Достал документы, положил на стол. Увидев в аттестате отметки, она словно обрадовалась, аккуратно сложила в стопку и сказала:

— Побольше бы нам таких парней.

Мне было приятно услышать такое. Все же Оксана была права. И, забыв про свои неприятности, я спросил:

— Мне можно было бы в одну группу с Певень? Женщина удивленно посмотрела на меня и стала

перелистывать регистрационный журнал. Отыскав фамилию Оксаны, она остановилась и снова взглянула на меня:

— Певень? Оксана? Во второй поток?

Меня это вполне устраивало. За несколько недель можно решить все свои дела и со спокойной совестью сесть за один стол с Оксаной сдавать вступительные экзамены. Все, казалось, становилось на свои места.

— У вас не отмечен ее гродненский адрес?

— Нет. Но я знаю: она посещает подготовительные курсы.

Женщина назвала аудиторию».

27

«…Оксану я еле узнал. Это была не та девчонка, которую я знал в Дубиловке. Пышная прическа словно увеличивала ее голову, челка наполовину прикрывала лоб. Густо накрашенные ресницы превратились в маленькие веера, разноцветные тона красок на лице будто потушили блеск голубых глаз, а разукрашенные губы в два цвета делали их большими, крупными, неестественными. Белая блузка и черная мини-юбка с разрезом, как смирительная рубашка, сдавливали ее фигуру. Господи! Неужели это вчерашняя моя сельская одноклассница? Увидев меня, Оксана резко остановилась, остолбенела:

— Гришка, ты-ы?

Я все не мог оторвать взгляд от лица, изменившегося до неузнаваемости. Я был поражен, как может измениться человек за две недели. Покуда я прикидывал, лучше или хуже стала Оксана, она, закрасневшись от моего открытого внимания, снова подала голос:

— Чего молчишь?

— Да так, — глубоко вздохнул я.

— Ты привез документы?

Мне казалось, что эта неожиданная встреча для Оксаны была неприятной, тяжелой, вопросы задавала она как-то натянуто, вынужденно.

— Нет, — ответил я резко. — Я приехал поговорить с тобой.

Внутри помещения было жарко. Абитуриенты, знавшие Оксану, пялили на меня глаза. Я попросил ее выйти на улицу. За порогом института дохнуло прохладой. Оксана жеманно вытерла платочком вспотевшее лицо. Не вытерла, а промокнула. Я незаметно включил диктофон «Сони», который взял с собой.

— Зачем я тебе нужна?

— Не секрет, — начал жестко я, но в моем голосе чувствовалась дрожь, волнение, — что по твоей милости на меня заведено уголовное дело и скоро я сяду на скамью подсудимых…

— Какое уголовное дело? — как бы испугалась Оксана. Испуг ее был неподдельным, она изменилась в лице.

— Ты дала письменное показание, что не разрешила мне взять мотоцикл…

— Я ничего не писала и никому ничего не говорила! — искренне удивилась Оксана. — Зачем мне это?

— Но почерк-то твой?