Копия Афродиты (повести)

— Я жду! — словно приказал Глеб Святославич. — У нас будет с тобой, князь, большой совет.

Глеб Святославич встал с кресла и поклонился на прощание князю осовецкому.

Игорь Василькович в Ноугородьце Великом больше не задерживался. Не были и на молебне в соборе. Думали, что на обратном пути, преподнеся подарки князю, посетят и собор, поприсутствуют на молебне. Теперь же князь Глеб Святославич в собор не приглашал, а похоже, старался скорее избавиться от непрошенных гостей.

Дружина направилась к северным воротам. Ее сопровождали вои князя ноугородьцкого. Подъезжая к сторожевой крепости, дреговичи услышали, как на Софийском соборе зазвенели колокола. Сначала весело, поодиночке, а затем все слилось в сплошной печальный звон, будто задыхавшийся, не успевавший что-то высказать. Игорь Василькович вспомнил наказ великого князя: жду! Но удачи не пожелал. Какого совета он ожидает от него?

Слова своего, обещанного полотьскому князю, Игорь Василькович не сдержал. Не смог узнать он, какими силами располагает Глеб Святославич, какие его намерения, что думает он предпринять. Но то, что какие-то мысли он таит, видно было из разговора. Да и дружинники ноугородьцкие вели себя настороженно. Будто старались запомнить лица дреговичей, подслушать их речи…

На душе было скверно и грустно.

5. ХЛЕБОК, ХЛЕБОК…

Неясная, внутренняя тревога засела, как заноза, в Марфинькиной душе. Отчего? Передалась от мужа после посещения Ноугородьца? Осталась от сплошного, назойливого гула колоколов, который и сейчас будто сопровождал их? От усталости?

Она лежала под густым кустом распускающейся душистой черемухи, наблюдала, как в траве бегают большие черные муравьи, суетятся, перетаскивают сухие еловые иголки, белые продолговатые яички, мертвых гусениц и букашек… И здесь бурлит жизнь. По своим законам, своим правилам.

Час тому назад Игорь Василькович объявил привал. Дружинники занимались обычным делом: кормили лошадей, купали их, сами барахтались в небольшой речушке, протекавшей в густых зарослях верболоза. Крик, шум, гам доносились до ее слуха, но дружинников она не видела.

Достав из-за пазухи два маленьких кусочка хлеба, скатанных в шарики, и два уголька, Марфинька разложила их крест-накрест в траве перед собой. Третий кусочек хлеба, закрепленный на иголочке с ниткой, она взяла в правую руку. На указательный палец намотала свободный конец нитки, прижала его ко лбу, облокотилась на землю так, что хлебок на нитке повис по центру разложенных шариков и угольков в траве. Прочитав молитву, она зашептала:

— Хлебок, хлебок, не лжи, а правду скажи: благополучен ли путь наш дальше? Если благополучен, покажи на хлебок, если нет — на уголек…

Повисший хлебочек будто вздрогнул, сделал круговой поворот на нитке, а затем его движения стали, как у маятника. Он качался от хлебка к хлебку.

Она напряглась, глазами сопровождала эти движения, боясь шелохнуться. Хлебок равномерно колыхался: божественные силы предсказывали удачу. Охватившая было сердце тревога улетучилась, на душе стало легко и приятно.

— Хлебок, хлебок…

Она просила его колыхаться на угольки, задавала разные, тревожащие ее вопросы, и хлебок послушно выполнял Марфинькины просьбы, предсказывая только добро.

Увлеченная гаданием, она не заметила, как из-за кустов к ней подкрались князь и Благовест. Увидев ее за чудным занятием, Игорь Василькович остановился, внимательно наблюдая за хлебным шариком на нитке, размеренно маячившим от хлеба к хлебу, от уголька к угольку. А она тихо шептала:

— … Только не лжи, а правду скажи: верен ли мне…

Пытаясь услышать ее слова, Игорь Василькович сделал шаг и наступил на сухую ветку. От слабого и неожиданного треска Марфинька вздрогнула, вскочила, сгребла в кулак хлебок и угольки и спрятала за пазуху.

— Что за таи 20разгадывала? — спросил князь, с любопытством рассматривая ее.

Княгиня зарделась, улыбнулась и, словно провинившийся ребенок, не промолвила ни слова. Князь не знал, что она иногда в тайне от него занималась этим немудреным гаданием, которому в детстве ее научила бабушка. Благовест тоже с интересом смотрел на Марфиньку. Он знал, что многие кудесники предсказывают судьбу на хлебок и угольки, но чтобы она…

— Все будет лепо 21

, князь! — наконец сказала княгиня. — Не тревожься…

Ее безвинная улыбка словно обогрела князя. Он подошел к ней, нежно погладил по волосам, прижал ее голову к своей груди.

— Добро, что пошла со мной, — сказал тихо. — Но не ведал, что ты — колдунья.

— Я не колдунья, князь, — Марфинька старалась убедить своего господина, ибо знала, что к колдунам относятся с презрением, недоверием, с ненавистью, и многим из них уготована ужасающая жизнь, даже смерть. — Не колдунья… Это гадание на хлебок — безвинно. Забава…

— Молвишь, добро будет? — переспросил князь. — Дай Бог! Теперь — в путь!

Благовест только таинственно улыбнулся.