Копьё Маары

– Ну, доставай, внучка, посох, три свое кольцо заветное, да в путь: коли знать будем, куда следовать, глядишь, и не заблудимся.

Катя достала колечко.

– Ну что, все готовы? – Катя потерла ярко-синий камень на кольце, посмотрела на Алатырь в Ярушкиной ладони: тонкая линия пролегла между ними, зацвела огнями, схватилась холодным пламенем, будто дымкой. А в ней уже скользил знакомый силуэт: стройный стан, смелая и плавная походка, будто кошачья поступь. Енисея стояла на вершине горы, смотрела в долину. Алатырь нашел ее и был готов провести их к цели.

Катя послушно достала из мешка и надела на палец серебряное колечко с четырьмя камушками: зеленым, голубым, синим и бирюзовым – подарок друзей ко дню рождения. И проговорила, как заклинание, слова Енисеи, сказанные всего несколько дней назад в подвале Александрии:

– Серебро – это я, бирюза – Ярослава, Истр, владетель водных пучин, – голубой аквамарин, Олеб, защитник лесов и зверей, – изумруд, Енисея – лазурит.

И подумала о Енисее, представила ее перед глазами, как смотрит строго, а на губах расцветает лукавая усмешка.

Стоило это только вообразить, как воздух вокруг сжался в точку, сомкнулся до размера лазурита. Камень при этом стал ярче и, кажется, еще синее. Золотистые прожилки внутри него раскалились, побагровев, и из центра лазурита брызнул луч, поднялся над головами людей. Катя схватила посох, ударила им о землю, и тут же пространство съежилось, сжалось, увлекая с собой всю компанию. Аякчаана от страха закричала, но Ярослава успела схватить ее за руку, не дав запаниковать и вывалиться из перехода.

Одно мгновение, равное вздоху, и вот на поляне не осталось и следа от компании, только лесные духи растерянно поглядывали по сторонам да складывались сами собой оставленные Могиней палкиобереги.

В это же мгновение воздух за спиной у Енисеи подернулся серой дымкой, завертелся, и из центра образовавшегося облака, растекаясь тонкими лучами, грянул ярко-голубой свет.

Енисея оглянулась, вскрикнула от неожиданности, а из образовавшегося прохода, практически ей на руки, вывалилась Ярослава, державшая за руку оглушительно визжащую черноволосую девочку. За ней ловко выскочили Истр, смутно знакомая молодая женщина и, наконец, Катя с серебристым посохом.

– Вы чего? – только и смогла воскликнуть Енисея.

– Здравствуй, Енисея! – выдохнула Могиня.

Девушка медленно кивнула, посмотрела на нее с подозрением. Могиня отошла к обрыву, поставила руки в бока, оглядываясь. Здесь было ветрено, пахло солнцем. Оно заполняло все – от тонкой щербины на камне до выросшего на камнях бурого неприметного цветка, покрытого плотным слоем шипов и колючек.

– Вы чего здесь все делаете? Катя, тебя же домой отправили! – Енисея непонимающе всплеснула руками. – Ярослава, ты кого притащила и чего она орет, будто режут ее? – Аякчаана при этих словах резко замолчала.

– Мы где? – спросила она охрипшим голосом.

– О, кстати, это вопрос! – подхватил Истр. – Так мы где, а, Енисея?

– У меня дома, – отозвалась та.

На утесе повисла тишина. Ребята переглянулись.

– То есть две тысячи лет назад, – уточнила Ярушка.

– Это для вас две тысячи лет назад, а для меня – здесь и сейчас, – Енисея встала, отряхнула штаны, поправила широкий пояс, проверила ножны.

– О-чу-меть, – прошептала Аякчаана, невольно оглядываясь. – Вы меня разыгрываете, да?

Все тоже с любопытством посмотрели вокруг.

Перед ними раскинулась широкая долина, окруженная со всех сторон цепью невысоких, но отвесных и неприступных на вид гор. Ребята как раз находились на вершине одной из них. По дну долины узкой зеленой змейкой лоснилась река, то тут, то там перехваченная мостами. По обоим берегам ее разместились небольшие деревни, над которыми клубился голубоватый дымок, а в поле, размежеванном на ровные квадраты и прямоугольники, работали люди, паслись стада.

– Очуметь, – повторила Аякчаана. – А где мы? Ну, территориально?

Девушка, которую все называли Енисеей, посмотрела на нее строго, но не ответила.

Истр щурился на солнце:

– А где именно ты живешь? В деревне?

К удивлению ребят, Енисея показала не в долину, а за их спины. Они и не заметили, что утес, на котором они так удобно расположились, – край обширного плато, на котором высилось загадочное строение: высокие, гладко отполированные стены из мегалитов сложены в форме гигантской арки.

– Ого, – восторженно прошептала Катя.

Аякчаана тоже хотела как-то выразить свое восхищение, но, кроме междометий и очередного «очуметь», ничего не приходило в голову.

– А это что? – спросила Ярушка.

– Храм Маары, конечно, – пожала плечами Енисея. – Я же рассказывала…

– Храм? – удивилась Аякчаана. – Это же просто арка каменная.

Енисея помрачнела:

– Сказала – храм, значит, храм. Я что, вам доказывать должна? Лучше говорите, зачем вы здесь.

Ребята переглянулись: Енисея была чем-то раздосадована, иначе объяснить ее несдержанность было нечем.

– Вообще-то мы к тебе, – строго сообщила Аякчаана.

Она помнила, что ей говорили про Енисею, и просто так болтаться здесь, на утесе, не собиралась: ее дедушка Учур ждет, замерз там, небось, совсем.