Коптский крест. Дилогия

Олег Иванович кивнул, соглашаясь. Он уже понял, что предстоит серьезный разговор – лейтенант всю дорогу до клуба уходил от прямых вопросов, однако, явно не собирался ограничиться чашечкой кофе и сигарой.

– Что ж, господа, тогда я вас оставлю – дела, уж простите. Семен, подай кофе в курительную, да смотри – чтобы никто не мешал! – И понятливый Корф удалился – подгонять суетящихся с тряпками и метелками слуг.

– Однако ж, наш милый барон сегодня не в боевом настроении. – усмехнулся Никонов. – Пойдемте, пожалуй? Арабик у него превосходный, природный турок варит. Барон его, говорят, специально из Стамбула выписал.

Кофе и правда, был великолепен. Поданный в дымящемся медном кофейнике, черный и густой, как смола, он был сварен с черным перцем, корицей и кориандром. Олег Иванович осторожно прихлебывал едкий и жгучий, как иприт, напиток и вспоминал "эспрессо" из "Шоколадницы".

Никонов же поддерживал непринужденную беседу – разговор крутился вокруг велосипедистов и бициклов, заказанных Олегу Ивановичу московскими спортсмэнами. Лейтенант и сам был в числе заказчиков – машины уже дожидались новых владельцев в мастерской, на Горохова – о чем собеседник и не преминул сообщить любезному моряку.

– Кстати, не могу не восхититься тем, как быстро вы ведете дела, – продолжал меж тем Никонов. – Подумать только – две с небольшим недели прошло, а заказ уже в Москве! Вон, господин Юшлаков – лейтенант назвал имя известного в москве поклонника бициклов, купца первой гильдии, – так свой аппарат полгода из Англии ждет, так еще и не привезли! –

– Ну, в Англии они известные волокитники, – попробовал отшутиться Олег Петрович. – Мы для них сущие папуасы, они, наверное, как увидели, что заказ из Москвы, так и глазам не поверили – небось по сей день думают, что у нас и летом на санях ездят! –

– Да уж, в всокомерия альбионцам не занимать, – кивнул лейтенант. – И все же, дорогой друг, если, конечно, не секрет – как вы сумели столь быстро доставить бициклы из Америки? Возможно – через Баку, как и сами к нам прибыли? –

Олег Иванович слегка напрягся – в голосе лейтенанта, вроде бы безмятежном, ощущался подвох. Однако же, пускаться в разговоры о доставке через Варшаву или Одессу не стоило – вопрос был недостаточно изучен, а сочинять с ходу небылицы было слишком рискованно.

– Да, вы правы, лейтенант. Мы там уже побывали с сыном – и я нашел сей вариант весьма и весьма удачным. Не так, знаете ли, Персия дика, как считает московский обыватель. От самого Бендер-Аббаса вполне аккуратно ходят поезда, так что…. почкму бы и нет? –

Моряк кивнул, что-то припоминая:

– А, мне, представьте, случалось бывать в Бандер-Аббасе. Четыре года назад, как раз в мае – наш "Разбойник" заходил туда чиниться после Доброй Надежды. Кстати, как там – маяк достроили? Помнится, при нас уже под фонарную рубку подводили; немцы еще новейший калильный фонарь собирались ставить, с какими-то особыми зеркалами – так, представьте, их инженеры сидели который месяц в Бендер Аббасе и ругались, что оборудование никак не привезут…

Олег Иванович , порадовавшись, что собеседник оставил опасную тему – о визите в Баку, – переключился на разговор о бендер-аббасском маяке, не заметив, как сузились глаза лейтенанта….

Яша уже второй час околачивался во дворе дома Овчинниковых, дожидаясь своего нанимателя. После болезни Николки – когда молодой человек исправно бегал за лекарствами в аптеку и мотался за доктором, – Фомич зачислил его в "свои" и теперь охотно беседовал с юношей на разнообразные темы – чего никогда бы не удостоился ни один из обитавших под крышей дома "скубентов".

Достойный блюстиитель двора был уже в курсе о мечте Яши – стать полицейским сыщиком. Дворник скептически относился к этим планам юноши "иудейской веры" – но, тем не менее, охотно делился с ним последними криминальными новостями, которые исправно получал от квартального надзирателя:

– Ну вот, поначалу-то подумали, мертвый, положили в часовню, где два тела опившихся лежали, а он возьми да и заговори! Сейчас его – в приемный покой, отходили, а утром он уж и ходил своими ногами. Оказалось – богатый немец, брательник его еще на Кузнецком магазин держит. Натурально, энтого брательника и вызвали, он приехал в карете и увез страдальца.-

Яша кивал, внимательно слушая Фомича. Молодой человек прекрасно знал, каким бесценным кладезем сведений являются московские дворники – а потому старался, как и полагается сыщику, поддерживать с ними самые теплые отношения. Фомич же, найдя в Яше внимательного и понимающего слушателя, разливался соловьем:

– Так, значить, оно и вышло – загулял немчик, попал в притон, девки затащили, а там опоили его "малинкой", обобрали, да и завезли в пролетке – вот, к нам, сюда. Тут и бросили. Эдак-то часто бывает, тока обычно так далеко не возют. Зачем? А дело-то и прекратили. Пользы от него никому нет – все по-старому будет, одни хлопоты. Хорошо, что еще жив остался – вовремя признак жизни подал! Ты, куды, Яков? А вот еще, третьего дня Осип Макарыч рассказывали… –