Коптский крест. Дилогия

  - Как это - какая разница? - Виктор оторвался от своего планшета, (что само по себе, было событием нерядовым), и решил в кои-то веки принять участие в дискуссии. - Если не будет поражения в Русско- Японской войне - не будет и Первой русской революции. Или забыл, что писал дедушка Ленин?

  - Ты еще доживи до русско-японской...- усмехнулся Геннадий. На дворе 1886-й, восемнадцать лет впереди. Давайте думать о тех целях, что поближе. А если наш лейтенант и правда окажется таким умником, что сможет что-то всерьез поменять - мы и им займемся. НЕ надо бежать впереди паровоза.

   Виктор пожал плечами и вернулся к своему гаджету.

   - Короче - будет твоему Никонову о чем подумать помимо этики, , не переживай. - молодой человек снова обращался к Ольге. - Получил чертежи своих игрушек - вот пусть и развлекается, пока не надоест. А если вдруг надоест - ты его развлечешь, верно, лапуля?

   Ольга от возмущения запнулась:

   - Знаешь, Ген мне иногда хочется просто послать тебя подальше с твоими затеями.

   - Ну так давай, посылай, в чем проблема? - ответил молодой человек. - Вот сейчас прямо и пошли. И меня и всех нас. Вот его, - кивнул он на камуфлированного Дрона, - и его, - в сторону Виктора, увлеченно елозившего пальцами по планшету.

  - А заодно - и все наши планы. Нет, правда, чего там? Давай, действуй - зато совесть чистой останется. - Он насмешливо взглянул на Ольгу. Девушка вздрогнула, различив во взгляде Геннадия не особо- то и скрываемый оттенок презрения - и смолчав, опустила голову.

  - Ладно, - неожиданно мягко, даже примирительно сказал молодой человек. - Расходимся. Ты, Оль, дождись меня - пойдем вместе, обсудим кое-какие детали....

  *******************************************

   Ольга и Геннадий неспешно шли по Камергерскому переулку. Вокруг шумела вечерняя Москва - огни, машины, толпы людей, реклама, реклама, реклама...

  Молодые люди шагали по брусчатке, и Ольга машинально подумала - а много в Москве осталось таких вот улиц, вымощенных тесаным камнем? Там, откуда они вернулись несколько часов назад других вообще не было...

  После расставания с Никоновым заговорщики расстались - Никонов, бросив на прощанье влюбленный взгляд на девушку, скрылся в портале, Роман отправился домой, а Геннадий и Ольга решили прогуляться по центру. Следовало привести в порядок мысли да и расставить, наконец точки над всеми возможными "I".

   Когда Геннадий, на ходу импровизируя, предложил разыграть перед Николкой романтическую историю о любви и неизбежном расставании Ольги и Никонова - девушка поначалу возмутилась. С одной стороны, ей по-настоящему нравился молодой офицер, а с другой - она была чисто по-женски возмущена, тем, с какой легкостью ее бывший (теперь уже бывший, никаких сомнений!) поклонник отказался от нее ради хитроумной, да и, чего скрывать, подлой интриги. То, что она сама и раньше всерьез задумалась о том, чтобы сменить Геннадия на Никонова никакой роли, разумеется, не играло.

   Так что Ольга шла по улице, раздираемая негодованием на своего недавнего бойфренда - причем чувство это удивительным образом уживалось с ликованием по поводу того, что планы ее в отношении красивого морского офицера, похоже, начинают сбываться. Имелось и некоторое недовольство собой - уж очень сомнительными, с точки зрения этики, выглядела их затея. Ведь буквально за минуту до того, как Геннадий озвучил свой коварный замысел, Ольга всерьез думала о том, чтобы прямо попросить у Николки одну из бусинок - чтобы им с лейтенантом не потерять друг друга за непроницаемой завесой времени. Может, так и следовало сделать? Мальчик наверняка бы не отказал. И не было бы тогда мерзкого чувства совершенной подлости. А с Геннадием... как-нибудь бы утряслось. В конце концов, он тоже мог бы иногда пользоваться порталом в прошлое, раз уж ему так неймется

   Но - не случилось. В который уже раз она поддалась словам Геннадия, его напору и неотразимой логике. Ей и раньше случалось задумываться - как магнетически этот, достаточно невзрачный, в общем- то, молодой человек, действовал на собеседников. Ольга не особенно увлекалась историей, в школе имела по этому предмету твердую тройку, а о девятнадцатом веке судила в основном по романтическим телесериалам и "Анне Карениной", прочитанной еще в глубокой юности.