Корабль невест

Хайфилд знал буквально каждый квадратный дюйм “Индомитебла”, знал от и до историю славного авианосца. Он стал свидетелем того, как корабль медленно погрузился в воды Адриатики, а его корпус сплющило, как утлую лодчонку в шторм. Он провел корабль через арктические воды зимой 1941-го, тогда палубу покрыл слой снега толщиной шесть дюймов, а орудийные башни настолько обледенели, что двадцати матросам пришлось потратить не один час, чтобы с помощью ломов и лопат привести их в рабочее состояние. Он смог удержать его на плаву после налета бомбардировщиков, базировавшихся на островах Сакисима, после того как самолет-камикадзе скатился с полетной палубы, которую в результате захлестнуло приливной волной и залило авиационным топливом. Он плыл на нем по водам Атлантики, прислушиваясь в тишине к зловещему эху, говорившему о присутствии вражеских подлодок. Он видел в начале войны огромную воронку на полетной палубе, после того как в нее врезалось по меньшей мере три столкнувшиеся в воздухе “барракуды”. Теперь он уже, наверное, не мог точно сказать, сколько людей они потеряли и сколько тел во время морских похорон было предано воде. Он был с кораблем до самого конца. Смотрел, как его палуба накренилась и ушла под воду, забрав с собой тех из его людей, кто, согласно докладам, был уже мертв, а вместе с ними и его незабвенного мальчика – его тело сгорело в адском пламени погребального костра, распространявшего клубы вонючего дыма. А когда нос корабля затонул и хладные воды безмолвно сомкнулись над ним, не осталось ни единого признака того, что авианосец вообще когда-либо существовал.

“Виктория” была сконструирована точно так же, как и ее брат-близнец; и когда он впервые взошел на ее борт, ему почудилось в этом нечто зловещее. Вот почему он так долго привыкал к новому кораблю. Но теперь, как ни странно, испытывал к нему какую-то извращенную благодарность.

Они связались с ним этим утром. Командующий Британским Тихоокеанским флотом лично отправил ему радиограмму. В шутливой форме он сообщил Хайфилду, что тот может распустить бригады маляров до конца плавания: нет смысла изнурять людей лишними ремонтными работами. “Викторию” обследуют в сухом доке в Плимуте, а затем модифицируют и продадут какой-нибудь торговой судоходной компании или пустят на металлолом. “Со старушкой все в порядке, – послал он ответную радиограмму. – Настоятельно советую следовать прежним курсом”.

Он ничего не сказал экипажу корабля, поскольку подозревал, что большинство людей сам корабль волновал меньше всего: лишь бы кубрики были просторными, еда – более или менее съедобной, а денежное довольствие – регулярным. Война закончилась, и многие собирались покинуть военно-морской флот. Так что он, Хайфилд, и его старый корабль в ближайшем будущем станут только темой для разговоров о войне за обеденным столом.

Хайфилд вздохнул и осторожно оперся на больную ногу. На следующий день они должны прибыть в Бомбей. И скорее всего, он проигнорирует инструкции командующего. Уже несколько дней бригады маляров и рядовые матросы подкрашивали и надраивали корабль. На флоте прекрасно знали, что единственная возможность удержать моряков от неприятностей – загрузить их работой, а с учетом столь специфического груза это было более чем актуально. На корабле не должно было остаться ни одного латунного болта, который не будет блестеть точно зеркало.

Члены его экипажа, похоже, догадывались, что с ним творится что-то неладное. Не исключено, что и губернатор Гибралтара тоже кое-что заметит. Он далеко не дурак. Будь я проклят, если покину тебя раньше времени, молча обратился Хайфилд к кораблю, крепко сжимая перила. Будем держаться друг друга до тех пор, пока моя треклятая нога вообще не отвалится.

– Значит, так, дамы, вам надо смешать одну столовую ложку яичного порошка с двумя столовыми ложками воды. Дайте возможность порошку впитать в себя воду, а затем разомните комочки деревянной ложкой. Размешивать надо достаточно энергично… Словом, придется немного попотеть, – сказала женщина из вспомогательной службы и, увидев непонимающие лица, добавила: – Как говорят у нас в Англии, терпенье и труд все перетрут.

Маргарет сидела, положив тетрадь на колени, пишущая ручка безвольно повисла в воздухе. Она бросила записывать рецепты, поскольку ее внимание привлекло шушуканье у нее за спиной.

– Проститутка? Не может быть! Флотское начальство никогда бы такого не допустило, с учетом всех этих матросов.

– Ну, они оказались не в теме, разве нет? Откуда им было знать?!

– С помощью яичного порошка можно выпекать самые различные вещи. Добавьте немного петрушки или кресс-салата, и вы сможете сделать некоторое… подобие яичницы. Поэтому не следует считать, что ваши возможности ограничены только потому, что под рукой нет продуктов, к которым вы привыкли дома. По правде говоря, у вас наверняка не будет ингредиентов, к которым вы привыкли дома.

– Господи боже мой, но кто мог согласиться на ней жениться?! А вам не приходило в голову, что это мог быть один из ее… клиентов?