— Что вы хотите нам сказать? — Лесник решил не изощряться в пустых догадках и не длить обмен любезностями, а сразу взять быка за рога.
Господин Азиди склонил голову и внимательно посмотрел на собеседника, будто изучая его. Выдержав паузу, он произнес:
— Во-первых, мы с вами не являемся врагами. Наши интересы нигде не пересекаются, и я очень хочу, чтобы вы это поняли. Во-вторых, я хочу получить контейнер, на котором вы сейчас сидите.
— Что же вы можете предложить нам в обмен на него? — спросил Лесник.
Господин Азиди усмехнулся, сверкнув в полумраке безупречно белыми зубами.
— В обмен я готов помочь вам выбраться отсюда, — ответил он.
— Мало, — невозмутимо сказал Лесник. — Контейнер стоит гораздо дороже, и вы это прекрасно знаете.
— Дороже для нас, а не для вас. Кроме того, оставаясь в своей железной мышеловке, вы никак не сможете его использовать. Без нашей помощи вы даже не сможете выбраться с корабля, — даже если вырветесь из этой норы и скроетесь от нас.
— Вы тоже не сможете этого сделать, — парировал Лесник. — Вам не просто нужен контейнер, вам необходимо завладеть им в течение ближайших часов, иначе станет
Лесник блефовал, наугад говоря о ближайших часах и гипотетических хозяевах. И, похоже, не угадал.
На лице собеседника не отразилось ни малейшей озабоченности перспективой быть списанным в расход. Крепкие нервы? Или на самом деле столь уверен, что чересчур большие неприятности не грозят? Лесник бросил быстрый взгляд на Диану. Она сделала отрицающий жест — завуалированная угроза и в самом деле ничуть не испугала араба.
— Да, ценой своей жизни вы можете доставить нам серьезные неприятности, — продолжал Юхан Азиди. — Серьезные, но преодолимые. Подумайте, надо ли вам это? К тому же вам самим этот контейнер совершенно не нужен. Не уподобляйтесь же собаке, сидящей на сеновале — я правильно выражаюсь?
— Вполне правильно, — Лесник еле заметно улыбнулся: парламентер прилагал все усилия, чтобы установить доверительные отношения. — Однако контейнер нужен вам, и для его получения вы пролили немало крови…
Лицо Юхана Азиди сделалось подчеркнуто скорбным:
— Да, я вас понимаю. Но поверьте, мы не противостоим русским спецслужбам и не считаем Россию своим противником.
«Так, — подумал Лесник, — похоже, про Инквизицию они не знают. Для нас это скорее хорошо, чем плохо. Что ж, будем и дальше играть в агентов ФСБ. А вот противников неплохо бы персонифицировать…»
— «Мы» — определение более чем абстрактное. Хотелось бы узнать, с кем довелось иметь дело.
— Ну что же… Вполне законное желание. Я представляю здесь Халифат, равно как и мои люди.
К 2006 году организация, именующая себя Халифатом, никак не засветилась, по крайней мере Лесник никакой информации о ней не имел. Значит, что-то новенькое.
— Хорошее название, — одобрил он. — Громкое, к тому же с историческими корнями.
— Вы не поняли… Это не просто громкое название — это
— Тот самый? Хм… Насколько я помню, последнего халифа прикончили еще монголы после взятия Багдада.
— История Халифата на этом не завершилась.
— Ах да… Турецкий султан в свое время объявил себя халифом и властителем всех мусульман. Но Мустафа Кемаль Ататюрк в 1924 году ликвидировал это благое начинание, упразднив институт халифата…
— …за что будет вечно гореть в пламени Джиханнама, — в тон Леснику закончил фразу Азиди. — Но разве Халифат — территория? Халифат в сердцах правоверных, там он жил всегда и живет до сих пор. А территория приложится… Так вот, повторяю: Халифат никоим образом не противостоит русским спецслужбам и не считает Россию своим противником.
Лесник напряженно припоминал всё, что знал о приверженцах идеи возрождения Халифата в новые времена. Их к началу двадцать первого века насчитывалось достаточно, и враждовали они меж собой отчаянно: три главных направления в исламе, каждое со своим взглядом на то, кому именно надлежит занимать престол духовно-светского владыки всех мусульман, — сунниты, шииты и хариджиты — зародились еще в седьмом веке. И к началу века двадцать первого разбились на множество течений, толков и сект…
Если господин Азиди принадлежит, например, к последователям шиитов-имамитов либо шиитов-исмаилитов, то переговоры с ним — дело неблагодарное. Слово, данное иноверцу, эти господа нарушают с легкостью… И зачастую выбирают самые радикальные средства для достижения цели.
— А стрельба в Алаш-Тау? А захват заложников в кафедральной мечети? — спросил Лесник. — Вы считаете, что интересы России эти акции никак не нарушили?
Господин Азиди глубоко вздохнул.
— Возможно, вы мне не поверите, но Халифат к событиям в Алаш-Тау не имеет никакого отношения. Ну… или практически никакого. Произошло то, что можно назвать эксцессом исполнителя. Мы провели свое внутреннее расследование и виновные в трагедии будут строго наказаны… Самый главный из них уже наказан.