Корабль в вечность (ЛП)

Какими словами можно описать то, что с нею делали? Когда Палома только приехала, я думала, нам придется рисовать новые карты, чтобы понять размер Далекого края и расстояние до него. Теперь же нам требовался новый язык, чтобы понять всю глубину страданий Паломы.

Наконец она продолжила; слова неуклюже выскальзывали из-за обломков выбитых передних зубов:

— Воительница сначала хотела меня убить и уже отдала приказ, но Зак ее отговорил. — Я была уверена, что он это сделал не по доброте душевной. Следующие слова Паломы мое мнение подтвердили. — Он рассказал им о нас с Зои. Объяснил, что я могу послужить рычагом воздействия. — Разбитые губы еле выговаривали длинные слова. — Зак предложил использовать меня, чтобы добраться до вас, если бомбежки Далекого края не хватит для подавления Сопротивления. Воительница согласилась отправить меня в Уиндхем. — Палома нагнулась и закашлялась, баюкая сломанные ребра.

Зои вытерла ей лицо влажной тряпочкой.

— Именно тогда они упомянули побережье, — прошептала Палома. — Сказали, что пора начинать.

— Начинать что? — спросил Дудочник. — Бомбить? Отправлять корабли?

Палома покачала головой.

— Не знаю. Я помню те разговоры только урывками. Половину пропустила мимо ушей, а из услышанного многое не поняла.

— Все нормально. — Зои убрала компресс со лба Паломы. — Тебе нужно отдохнуть. Пойду принесу еще одеяло.

— А Зак? Он тоже тебя пытал? — тихо спросила я Палому, пока Зои ходила к седельным сумкам.

По большому счету мой вопрос смысла не имел. Зак целиком в ответе за случившееся. Это он увел Палому из Нью-Хобарта и передал Воительнице. Без него ее бы не пытали, так что Зак виноват, даже если сам не брался за нож. Но мне хотелось знать.

Не открывая глаз, Палома покачала головой.

— Он был там вместе с Воительницей. Но не касался меня. — Она снова провела языком по сломанным зубам. — Его они не мучили. Помню, как Воительница сказала: «Я убила бы его своими руками, не будь он нужен».

Значит, Зак все еще нужен Синедриону. В этом крылись одновременно надежда и отчаяние. Надежда, что я проживу дольше. Отчаяние оттого, что Зак по-прежнему в деле. Что бы ни задумала Воительница, он — составная часть этого плана. Мы оба. Желудок сжался, а воздух в горле показался вязким, словно жидкость из резервуаров.

— Его тоже держали в плену? — поинтересовался Дудочник.

— С ним скорее торговались. Он все твердил, что привел меня к ним, что он на их стороне. И он что-то знал. Что-то очень нужное.

— Но что? — спросила я. — Что им от него нужно?

— Не знаю. Ему предлагали всякое: облегчить ему жизнь, вернуть в Синедрион. Даже обещали помочь поймать тебя. «Избавиться от нее навсегда», вот как они выразились.

Я знала, что это значит: резервуар.

— А что говорил Зак?

Палома чуть приоткрыла здоровый глаз.

— Не знаю. Но что-то важное точно сказал. На второй день все изменилось. Его развязали и обращались с ним бережно. Думаю, за ним продолжали наблюдать — к нам всегда была приставлена охрана, — но относились к нему по-особенному. Как к своему.

Она снова умолкла.

Вернулась Зои и расстелила на земле одеяло. Я пыталась не пялиться на изувеченное тело Паломы. Когда Зои помогала ей лечь, мне снова бросились в глаза пальцы без ногтей, и я невольно сжала кулаки. А потом потянулась к шее, на которой висела капсула с ядом, подобранная на полу комнаты Паломы. Подумать только, такой пустяк, всего лишь лопнувший или перерезанный шнурок смог привести к таким ужасным последствиям: Палому изуродовали, Далекий край скоро сожгут.

— Они упомянули название, — внезапно прохрипела Палома, как будто голосовые связки ей тоже надорвали. — Когда говорили о побережье. Много раз повторяли слово «бухта», но один солдат однажды произнес название полностью: Расщепленная бухта.

Вот когда я на самом деле впервые их увидела. Держа капсулу в руке, я закрыла глаза и увидела Независимые острова словно с большой высоты: рассыпанные по морю ломтики каменистой суши.

Дальше я увидела взрыв. Поразительный, словно бродячий фокусник, достающий кролика из шляпы. Ловкость рук невиданного масштаба: за одно мгновение гора превратилась в пыль, а остров стал морем.

Вспышка была сверхъяркой, аннигилирующей любую жизнь. Этот свет содрал бы мясо с костей, а сами кости обратил в прах. Взрыв разрушил самое время — пронзительный свет положил конец всему.

Когда вспыхнул огонь, островки поменьше исчезли. Пепел взвился в воздух и полетел выше, застилая собой небо.

Ветер дул с севера. Далекий край не ответит нам бомбой, но возмездие оттуда все равно придет вместе с ветром: снова пепел, снова отрава.

        *ΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩ*